Александр Скрягин - Тайная геометрия

По-настоящему, костры к концу шестнадцатого столетия горели только в Испании. Но и здесь, на самом деле, это была не борьба с покушением на католическую веру, а средство изгнать с Пиренейского полуострова арабов и евреев. Король Испании Филипп считал, что только этнически однородная Испания может быть сильной.

Но в остальной Европе за отступление от католических догматов и даже откровенную ересь предпочитали все-таки уже наказывать не огнем, а другими способами. И тюрьмы, и галеры, и каторга, и изгнание, и лишение средств к существованию, – да, мало ли есть средств на свете для вразумления строптивцев, кроме огня!

А уж ученых в это время вообще предпочитали не трогать. По всей Европе кипели диспуты, где сталкивались различные толкования Священного писания и Отцов церкви, а также античных мыслителей – Платона и Аристотеля. Такие споры даже поощрялись. Теперь, они устраивались в праздники, в том числе и церковные, для развлечения благородной публики, совсем, как раньше рыцарские турниры. Запрет существовал только на взгляды, вообще отрицающие Бога-Творца. Но таких странных людей, в Европе в то время и не водилось.

И уж, конечно, атеистом не был философ Джордано Бруно.

Более того, он считал, что, если люди перестанут верить, наступит конец мира. В одном из своих трактатов он, так и писал:

«Если не останется ничего святого и религиозного, то придут ангелы погибели и, смешавшись с людьми, толкнут несчастных на дерзости, толкнут ко всякому злу, якобы к справедливости, и дадут тем самым предлог для войн, для грабительства и обмана. И то будет старость и безверие мира! После того, как это исполнится, Правитель мира, Всемогущий промыслитель водным или огненным потопом, болезнями или язвами несомненно положит конец этому позору и воззовет мир к древнему виду».

Нет, совсем не был неверующим атеистом Ноланец.

Напротив, он верил в Бога-Творца. Его упрекали, что он отождествлял Всевышнего с Природой, с Миром вообще. Это так. Но надо сказать, что здесь он был совсем не одинок. Не мало подобных утверждений можно найти у многих признанных церковью богословов средневековья. Например, Фома Аквинский писал: «Бог – везде. Бог – это мир! Он и над миром. Он и в самом мире!» А ведь, Аквинат был не простым монахом. К шестнадцатому веку его труды стали основой католической теологии, а он сам – ее бесспорным авторитетом.

Да, Бруно не раз высказывал критические замечания в адрес католического духовенства и Папы Римского. Но так делало едва ли не большинство его образованных современников. Причем, Бруно высказывался куда умереннее, чем, допустим, профессора Оксфорда, где ему довелось преподавать в течение двух лет. Не говоря уже, о гражданах свободного города Женевы, которые прямо называли Римского наместника самозванцем. На общем критическом фоне отношения европейцев к Папству, высказывания Бруно совсем не выделяются особой резкостью.

Почему же Святая Инквизиция так ополчилась на бедного странствующего философа, что отправила его на костер? – задал себе вопрос майор.

Здесь явно ощущалось какое-то несоответствие причин и следствий.

Другими словами – тайна.

Да, тайна.

Сделал вывод матерый оперативник Мимикьянов, по профессиональной привычке почти автоматически замечая в имеющихся свидетельских показаниях современников Джордано из Нолы, а также последующих историков многочисленные нестыковки и противоречия.

Например: сторонник строгой логики в философии и вообще рационального мышления философ Джордано Бруно почему-то слыл среди своих современников отпетым магом и волшебником.

Хотя никогда в жизни не занимался ни алхимией, ни созданием философского камня, способного превращать свинец в золото, ни лечением смертельных недугов, ни вызыванием духов, ничем, относящимся к сверхъестественному миру чародейства и колдовства. Он всегда смеялся над всем этими вещами.

И тем не менее, если бы образованного горожанина средневековой Европы спросили, кто такой Джордано Ноланец, он бы не задумываясь ответил: «Самый великий маг и волшебник!»

Именно, как великого мага и волшебника, а не ученого-философа его пригласил в Венецию богатый купец Мочениго. Правда, формально целью приглашения являлось желание негоцианта прослушать курс логики и математики. Но почти с первых дней занятий, он стал просить философа выдать ему некую великую тайну, обеспечивающую власть над миром. Когда же Бруно сделать это оказался, объяснив, что не знает такой тайны, купец написал донос в Инквизицию. В нем он обвинил своего учителя в страшном преступлении – ереси, то есть отрицании основных принципов католической веры. Это и стало причиной ареста Джордано Бруно.