Из записок районного опера

Оно понятно, что сейчас каждый рад на органы ушаты грязи вылить, поэтому подобным обвинениям обычно – не слишком много веры… Но опять-таки, - лишние хлопоты, ненужная нервотрёпка…

Вот и скумекал Маркелов, что на фу-фу берёт его старлей-зверюга, стал добреньким: «Мы – разобрались, вы – невиновны…» А как подтвердит Маркелов, что - да, дескать, и впрямь никого он не кончал, - сразу же хлестанет его дубинкой по суставам, развопится: «Как это – невиновен, если подписался, что ты её кончил?!.»

Обычная ментовская подстава… Не клюнет на неё прошедший огонь и медные трубы старик, будет стойко держаться и твердить на прежней основе, что убил и сознаётся, а вот потом, когда передадут его в руки прокурора и следователя, когда допустят к делу адвоката, когда предстанет он перед ясные очи судей - вот тогда-то он всю правду громко и выскажет!..

Так планировал Маркелов. А потому – решительно заявил, что ни за что не откажется от своих чистосердечных показаний, и готов за них идти куда угодно- в ИВС, в СИЗО, в «зону», на каторгу даже…

Но это, в свою очередь, категорически не устраивало Грозницкого, мысленно уже это дело закрывшего… Ну куда ему при данном раскладе прикажете тыкать этого «сознаванта»?!.

Пойти ему навстречу, и всё-таки оформить произошедшее как нанесение тяжких телесных, повлекших смерть?.. Но, во-первых, даже и успешно раскрытое тяжкое преступление – это всё равно ещё одно тяжкое преступление, совершённое на твоей «территории»…

Ты, опер, его допустил. И из-за твоей недоработки, получается, погиб человек… Случись в будущем ещё какое-нибудь ЧП на твоём участке - припомнят и тот давний случай: «А у вас и в прошлом году - тоже… женщину чуть ли не заживо сожгли!..»

И второе - кто этого хитрованистого старпера знает… Сейчас на себя бочку дерьма катит, а завтра - опрокинет её на твою голову, заявив: «Пытали, потому и сознался!..» И если найдётся у него какой-нибудь мало-мальски влиятельный заступник из числа родичей или бывших сослуживцев - всё, хана тогда оперу-трудяге… Суши вёсла, паря!..

Вот почему никаких признаний теперь Грозницкому и не надобно было… Но не чуявший изменившейся коньюктуры дедок продолжал провокаторски настаивать: «Мною злодейски умерщвлена гражданочка такая-то… Опять готов под этим двумя руками подписаться!..»

И тут не сдержался уставший от всего этого Грозницкий, заорал: «Я ведь могу и рассердиться!», - да как хлобыстнет торцом дубинки Маркелова в челюсть!.. Улетел старичок в дальний угол, слегка башкой о батарею парового отопления приложился, а изо рта у него вылетел треснувший металлический зуб, и под батарею закатился.

Только тогда пробило сторожа, что действительно отпускают его, без балды. А всё – почему?.. Живые, нашенские люди в милиции работают - потому что!.. Черти, разобрались в ситуации и поняли, что ни при чём тут старик Маркелов, ну вот ей крест!.. Только и всего, что пил с бомжихой. И потом она уползла от него, чуть живая… Всем готов поклясться, как на духу, что так всё и было!..

Прослезившись на радостях, Маркелов чуть ли не обниматься-целоваться к освободителю Грозницкому полез, опер пресёк это (чай, не голубой он, чтобы с пожилым мужиком взасос миловаться!), но на душе у него заприятнело… Вполне нормального, хорошего даже человека - на свободе теперь можно оставить!..

…Того только не заметил по недомыслию старлей, что два ребра у Маркелова не ушиблены, а сломаны были… И пойди сейчас старик снимать побои - будет вполне официально констатировано, что после визита в милицию на стороже обнаружены телесные повреждения средней тяжести…

Развивайся же всё по давно накатанной коллее - Маркелов поступил бы в ИВС, оттуда – в СИЗО… Со временем, разумеется, тюремный врач тоже засвидетельствовал бы переломы, но их легко можно было бы списать на драку с однокамерником, или же на случайное падение с лестницы (десятки надзирателей стали бы свидетелями!), во время выхода на прогулку в тюремный двор…

Вот почему допрашивающие задержанных опера придерживаются двух железных правил: не оставляй следов на теле того, кого, возможно, после допроса придётся отпустить домой, не «светись», не подставляйся… И второе: если всё-таки подставился и чем-либо допрашиваемого «украсил» - ни в коем случае не отпускай его сразу же домой, - пусть хотя бы в райотделовском «обезьяннике» трое суток посидит, пока следы немножко сойдут… А возникни даже потом шум - всё на тех же сокамерников можно и спихнуть…