Виктор Пронин - Не приходя в сознание

Но даже все эти качества не сделают человека хорошим следователем. Нужно еще и обостренное чувство справедливости, и азарт поиска, и постоянная готовность к схватке.

Тамара Васильевна Глазова — хороший следователь. Об этом говорят ее товарищи, начальство, об этом с большей или меньшей охотой говорят и те, кто ее усилиями оказался в местах не столь отдаленных. Об этом может сказать и она сама. Не вижу здесь ничего плохого. Если человек знает себе цену и всегда готов подтвердить профессиональное мастерство, это прекрасно. У Тамары Васильевны получаются дела, в которых путаются другие, она охотно берется за раскрытие сложных, неоднозначных преступлений, распутывает преступления почти безнадежные, слывет специалистом по так называемым «глухим» делам — запоротым слабыми, неумелыми, неопытными следователями.

Есть очень простой способ определить, нравится ли работа человеку. Это хорошо видно по его настроению на работе. Если он подавлен, угрюм, раздражителен, если криклив или, наоборот, замкнут, все ясно. Эта работа не для него. Тамара Васильевна всегда оживлена, охотно смеется, готова пошутить. Люди, по каким бы надобностям ни попадали к ней в кабинет, не могут не откликнуться на ее открытость, непосредственность. Подозревая человека в преступлении, она прямо ему об этом говорит, если, конечно, позволяют обстоятельства дела. И сразу определяется позиция в разговоре, в следствии. За этим уже свой стиль работы.

Четверть века работает Глазова следователем. Сама говорит: работа тяжелая, для семейного человека часто непосильная. Тут и полуночные звонки, и выезды спозаранку, да и не выбросишь из головы, не оставишь в кабинете вместе с материалами уголовного дела, сомнения, догадки, надежды. Все это несешь с собой, и близкие понимают, видят, что ты их не слышишь, что ты еще там. Все ли смогут найти в себе достаточно любви и долготерпения, чтобы выносить это из года в год?

Пусть это не покажется притянутым за уши шаблоном, но Тамара Васильевна решила стать следователем еще в детские годы, когда училась в школе. На выбор повлияло печальное происшествие — была убита ее родственница, старая бабуля, которая никому не причиняла огорчений. Приехала, как водится, оперативная группа, привезли собаку, фотограф ходил по двору, за забором и с таинственным видом щелкал аппаратом. Казалось, он фотографирует не поворот тропинки, не реку, а самого преступника, невидимого для всех, кроме него. Потом начались осмотры, допросы, вызовы свидетелей и прочие следственные действия, в которых сейчас она считается первоклассным специалистом. И давнее убийство беззащитной старушки произвело на нее, девочку, столь сильное впечатление, вызвало такое страстное желание справедливого возмездия, что оно не угасло, не истощилось до сих пор.

Вот с каким человеком предстояло встретиться Дядькову.

В первый же день по номеру машины был установлен ее владелец — инженер местного завода Бармичев. Естественно, он оказался первым, кого вызвала Глазова на допрос. Бармичев исправно явился в назначенное время, словно бы самой исполнительностью своей желая засвидетельствовать почтение следователю и тому делу, которым она занимается.

Высокий, плотный, в добротном костюме, свежевыбритый и благоухающий, Бармичев производил хорошее впечатление. Не было в его лице, во всем облике каких-то признаков разгульной жизни. Такие вещи следователь обычно чувствует. С первых же слов, жестов, по манере выслушивать вопрос, отвечать, по наигранному негодованию, деланному спокойствию, подчеркнутой деловитости, серьезности или почти неуправляемому желанию шутить, посмеиваться, играть словами — по всему этому следователь понимает, что за человек сидит перед ним.

— Садитесь, Бармичев, — начала Тамара Васильевна. — По данным, которые мы получили, вы являетесь владельцем автомашины «Жигули». Это верно?

— Да, у меня есть машина. Купил два года назад. Вам неинтересно, за какие деньги? — улыбается Бармичев. Очевидно, он готов был ответить и на этот вопрос.

— Нет. Пока меня это не интересует. Номер вашей машины 84-34, правильно?

— Да, это моя машина.

— Дело вот в чем... Тридцатого апреля...

— Я знаю! Нехорошо получилось...

— Подождите. Я хочу полностью задать вопрос. Не только для вас, но и для протокола. Так вот, тридцатого апреля сего года вашей машиной совершен наезд на детскую коляску. В результате находившийся в ней мальчик, Павлик Железнов, погиб. Он умер в больнице через три дня. Что вы можете сказать поэтому поводу? — Глазова про себя решила: показания будут не совсем честные, не совсем искренние, но будут. Хотя этому человеку очень хотелось бы промолчать.