Филлис Уитни - Голубой огонь

Под напором ее стремительности Сюзанна чуть не сказала: «Да, мисс Белман», но сдержалась. Несомненно, эта красивая светловолосая женщина неплохо получает за свою способность так ловко управляться с делами.

Надев пальто, Сюзанна повесила на плечо фотоаппарат, надеясь, что позже представится возможность его использовать. Когда они сели в автомобиль и поехали по короткой узкой улочке, Сюзанна внимательно взглянула на свою спутницу.

Сегодня Мара, казалось, была менее оживлена, чем накануне, и, хотя она была достаточно вежлива, в ее манерах чувствовались прохлада и, возможно, недовольство. Сюзанне хотелось знать, связано ли это с отношением Никласа Ван Пелта к браку его долго не замечаемой дочери и его подопечного. Во всяком случае, помня хохот Дэрка по поводу хозяйничанья Мары, она не доставит ей сегодня хлопот.

Хотя дом Ван Пелта находился недалеко, на противоположной стороне ущелья, необходимо было въехать по дороге на вершину холма до того места, где находился мост через расщелину, а затем проделать длинный путь в объезд, спускаясь по той стороне. Дом показался Сюзанне более знакомым при подъезде к нему с другой стороны. Он был похож на английскую букву «л» и имел кружевные железные перила вдоль верхней и нижней веранд. Короткая часть буквы «л» тянулась по направлению к лицевой части и была увенчана острой красной кирпичной крышей. Под скатами крыши виднелся старомодный пышный орнамент. Низкая каменная стена, окрашенная в белый цвет и надстроенная более чем причудливой железной решеткой, охранялась с высокой сторожевой будки, позади которой возвышался огромный куст рододендрона.

Мара повернула машину в подъездную аллею и проехала по кругу к гаражу в тыльной части территории.

— Прошу за мной, — коротко сказала она, и Сюзанна, покинув автомобиль, последовала за быстро шагавшей Марой по направлению к фасаду дома.

Там росло несколько цветущих кустарников. Сюзанна заметила их, проходя через двор. Но редкие проти, которые однажды посадил ее отец и которые дали имя дому, больше не встречались.

По мере того как они приближались к лестнице, Сюзанна все больше и больше нервничала. Она внушала себе, что эта внезапная боязливость нелепа. Просто смешно, что ее охватывает беспричинный страх, граничащий с паникой, только потому, что она должна встретиться со старым человеком, которого она, по существу, не знала.

Мара, казалось, не замечала беспокойства Сюзанны. Она шла вверх по парадной лестнице через широкую веранду, не обращая внимания на следовавшую позади спутницу. В каждой створке наружной двери имелись узкие стеклянные окошки до самого пола. Сюзанна вспомнила, как, будучи ребенком, она через эти окошки в дождливый день выглядывала на улицу, когда не могла выйти погулять.

Служанка в обычном белом платке открыла дверь на звонок Мары, и они вошли в широкий холл, по одну сторону которого поднималась лестница наверх. На темном полу лежал маленький коврик в восточном стиле, против стены стоял комод из черного дерева с красивой текстурой, позади него, у лестницы, — кресло. На комоде стояли латунные подсвечники и высокая ваза с розовыми цветами.

— Одну минуту, — сказала Мара — Я сообщу ему, что вы приехали.

Сюзанна была рада подождать в старомодной передней, освещенной тусклым светом, чтобы иметь время взять себя в руки. Обстановка дома вызывала теплые воспоминания. Она узнала переднюю, те самые лестницы, столовую, видневшуюся на заднем плане, с цветами на длинном серванте. Однако, когда пришло время встретиться с человеком, который был ее отцом, она не почувствовала ничего, кроме усиливавшейся паники, причин которой не могла объяснить.

Цветная горничная взяла у нее пальто, но фотоаппарат Сюзанна оставила на плече, как будто именно его присутствие помогало ей удерживать связь с миром, который был ей знаком и которому она принадлежала. Когда горничная ушла, она повернулась к вазе с цветами, которую тоже помнила. Такие весенние проти цвели в Кейптауне. Воскообразные лепестки этой разновидности были толстыми и жесткими, серединки — твердыми и колючими. Цветы поддерживались древесными стеблями, зеленые листья были воскообразные, как и цветы. Она прикоснулась пальцем к листу, зная, что его поверхность слегка клейкая.

Позади нее, в дальнем конце передней, послышалось уверенное щелканье каблуков Мары, и она обернулась.

— Прошу вас, — сказала Мара. Она сняла пальто и осталась в синем вязаном костюме, который был ей очень к лицу.