Филлис Уитни: Шепчущий мрак

Я сидела в темном зале кинотеатра, стиснув коленями ладони и не сводя напряженного взгляда с экрана. Мой спутник тронул меня за локоть, но я отдернула его, не желая, чтобы разрушились чары фильма, действие которого приближалось к развязке.

— Пойдем, Ли, — прошептал Дик. — Это же сентиментальная чушь, даже если Лора Уорт и была когда-то номинирована на Оскара за эту роль.

Да, была номинирована, двадцать лет назад. Кому-кому, а уж мне-то это хорошо известно. Я отмахнулась от Дика и шикнула на него, не отводя взгляда от экрана. Я знала сюжет фильма наизусть, но моя реакция на него всегда оставалась неизменной, двойственной. Я была очарована, околдована внешностью актрисы, игравшей главную роль, каждым ее движением. И в то же время я люто ее ненавидела, и ни у кого не было больших оснований для этого.

Когда Хелен Брэдли, героиня фильма "Шепчущий мрак", поставленного по роману моего отца, спускается по роскошной викторианской, лестнице, которая, как и в романе, кажется чуть ли не одушевленным персонажем, не только я, но и все другие зрители в зале явственно ощущали страх, испытываемый ею. Она знала, что идет навстречу смерти, и зрители цепенели от ужаса.

Черно-белый экран ухитрился воспроизвести зловещий свет газовых ламп, и мебель словно приобрела мертвенный отсвет безысходности. Хелен Брэдли знала, что муж, с которым она живет в этом доме, собирается ее убить. И этого не избежать. Но все-таки какая-то неведомая сила вынуждала ее спуститься по этой роковой лестнице, пересечь холл и войти в гостиную, где ее ждал убийца.

Кадры, когда Хелен Брэдли идет по полутемному холлу к гостиной и замирает перед ее дверью, оставляли неизгладимое впечатление. Без сомнения, никакой другой актрисе, кроме Лоры Уорт, не удалось бы сделать эту короткую сцену столь выразительной. Хотя фильм был черно-белый, я точно знала цвет ее платья — ярко-красный, каким описал его в романе отец. Рука Хелен ложится на фарфоровую дверную ручку, и тут раздается леденящий душу шепот:

— Слушай…

И еще раз — явственнее и ближе:

— Слушай…

Рванув дверь, Хелен Брэдли вбегает в гостиную. Камера следует за ней по комнате, выхватывая каминную полку с часами в стиле ампир. Затем в кадре появляется дверь в столовую, и, как всегда в этом месте, у меня волосы встают дыбом от страха. Все дело в исчезновении одной детали интерьера, присутствовавшей в предыдущей сцене — дверного упора, в виде кошки, который держал дверь в столовую открытой. Теперь его не было на полу, и к своему ужасу, я знала почему. Обстоятельства его исчезновения не имели ничего общего с той вымышленной историей, которая разыгрывалась на экране.

Потом в кадре снова появляется лицо героини, потрясенной и напуганной еще больше, чем прежде, потому что она понимает, что ее муж — не убийца. Он лежит мертвый у камина. И тогда из ее груди вырывается крик, ведь она остается в доме один на один с шептуном.

Я вскочила с места и потянула за собой Дика:

— Пойдем, дальше не хочу смотреть.

Сбитый с толку, он поднялся и пошел за мной к выходу. Мы немного постояли, привыкая после темноты зала к яркому уличному свету. В какой-то момент я вцепилась в его руку, ощущая дрожь во всем теле, хотя весенняя ночь была теплой. Позади нас с афиш глядело лицо Лоры Уорт, а неоновая реклама над ним уведомляла о ретроспективе фильмов с ее участием.

Дик похлопал меня по руке.

— Я погорячился, — сказал он, — беру назад свои слова о сентиментальной чуши. Вопила она не хуже, чем в жизни! Меня даже мороз продрал.

— Так ей было отчего кричать, обронила я. — Проводи меня домой, Дик. Я хочу домой.

Он вопросительно взглянул на меня, когда мы свернули к Пятьдесят девятой улице.

— Признайся, ты без ума от Лоры Уорт? У тебя прямо какой-то пунктик насчет нее. Это правда, что она была твоей матерью?

— Не была, а есть, — ледяным тоном ответила я, не собираясь поверять Дику свои истинные чувства. — Она пока еще жива, к твоему сведению. Месяц назад ей исполнилось пятьдесят восемь.

— Да ну? А я и не знал. Ведь она исчезла с экрана после Шепчущего мрака. Говорят, фильм погорел из-за какого-то скандала, Лора так и не получила Оскара и больше не сыграла ни одной роли в кино. Это так? — допытывался он.

Но его любопытство было праздным. В сущности, ему было на все, наплевать, не то что мне. А у меня прямо-таки сердце разрывалось от боли.

Наконец мы дошли до моего дома — особняка, принадлежавшего моему отцу Виктору Холдингу, и остановились у лестницы с чугунными перилами.