Филлис Уитни: Шепчущий мрак

Однажды, когда мне было десять лет, отец повел меня в кино на дневной сеанс. Картина, которую мы смотрели, называлась "Мэгги Торнтон". "Я хочу, чтобы ты знала, какой была твоя мать", — сказал тогда он.

Живая, обольстительная женщина на экране потрясла меня. Глядя на нее, я почувствовала себя полным ничтожеством. Разве я смогу, когда вырасту, сравниться с ней? "Интересно, — размышляла я, — чего хочет отец, чтобы я походила на нее?"

Возвращаясь из кино, мы оба молчали, находясь под впечатлением увиденного. Когда мы пришли домой, отец повел меня в свой кабинет и усадил на письменный стол. Все во мне протестовало. Я не желала его слушать.

— Не хочу, когда вырасту, быть похожей на нее! — выкрикнула я. — Я ей была не нужна, а она не нужна мне. Я хочу быть только с тобой и Рут. Ненавижу ее… ненавижу!

Отец привлек меня к себе и дал выплакаться. Наверное, яростный взрыв моих эмоций встревожил и опечалил его. Он добивался совсем не того.

Когда я немного успокоилась, отец нежно поцеловал меня.

— Ты не должна больше так себя вести, — уговаривал он меня. — Вот такой же часто бывала Лора. Ты должна простить ее, а не подражать ей.

За два дня до смерти отец снова позвал меня в кабинет.

— Я хочу передать тебе кое-что, — сказал он. Открыв нижний ящик письменного стола, отец вынул оттуда предмет, который я никогда прежде не видела. Это было превосходное французское пресс-папье. «Милльфлёр» — так называется это декоративное изделие, пояснил отец. И действительно, в прозрачном корпусе теснилось множество стеклянных цветочков- красных, синих, зеленых и желтых. Я осторожно взяла пресс-папье и держала его в руках, пока отец рассказывал историю этой вещицы.

— Мы как раз закончили снимать "Мэгги Торнтон", и Лора Уорт подарила мне его. Это старинная, очень ценная вещь. Пусть она будет у тебя. Пусть напоминает тебе о нас обоих.

Два дня спустя отца не стало, но чтобы помнить о нем, мне не нужно было пресс-папье. Отец оставил мне также письмо, из которого я узнала, что у него было больное сердце. В этом предсмертном письме отец выразил свое желание: он хотел, чтобы я познакомилась со своей матерью, а она — со мной. Как он полагал, теперь, когда я выросла, возможно, мне удастся перейти разделяющую нас пропасть, чего Лора никогда не пыталась сделать. Как мне было известно, она жила в Бергене, в Норвегии. Отец хотел, чтобы я поехала туда и познакомилась с ней.

" Я знаю, что ты пишешь книгу о кинозвездах, великих киноактрисах, которые сошли с экрана, — писал отец. — Но подобная книга не может обойтись без главы о Лоре Уорт. Она не дает интервью вот уже двадцать лет, но если ты привезешь ей пресс-папье «Милльфлёр», думаю, она встретится с тобой ".

Я прекрасно понимала, какую ловушку расставило мне это письмо. Я всегда гордилась беспристрастностью и объективностью своих очерков, что уже создало мне имя в литературном мире и принесло признание. Если я буду интервьюировать Лору Уорт, мне придется отнестись к ней без предвзятости, откинув свои бурные эмоции. Эту цель и преследовал мой отец.

" Если у тебя возникнут какие-нибудь трудности в том, чтобы связаться с Лорой, — писал далее отец, — обратись к моему доброму другу Гуннару Торесену. Прилагаю письмо для него ".

Кто такой Гуннар, мне было известно. Теперь ему, должно быть, около тридцати восьми, а много лет назад, когда Гуннар учился в колледже, он написал моему отцу очень интересное письмо по Поводу какого-то его романа. Они стали переписываться. Отец Гуннара, ныне покойный, работал и был партнером в компании морских торговых перевозок в Бергене. Время от времени, когда Гуннара посылали в Нью-Йорк, он встречался с моим отцом, и, в конце концов, они сделались близкими друзьями, несмотря на разницу в возрасте. Гуннар был знаком с Лорой Уорт, и я подозревала, что иногда он привозил отцу весточки от нее. Я видела его раз или два, когда была подростком, но почти не запомнила. Отец обычно встречался с Торесеном вне дома, возможно — чтобы они оба чувствовали себя более непринужденно.

"… Твои корни по материнской линии лежат в Норвегии, — говорилось далее в отцовском письме, — и тебе пришло время узнать, каковы они. Твоя мать, вероятно, живет в доме твоей бабушки. Но даже если бабушки и дедушки уже нет в живых, этот дом, город и страна многое расскажут тебе о самой себе. Для тебя настало время понять и простить свою мать. Рут не станет удерживать тебя от поездки в Норвегию. Она поймет ".