Тера - Паутина прошлого

— Это хорошо, — искренне ответила Марина, и они поспешили домой.

2008 год…

Я с трудом разомкнула глаза и постаралась сфокусировать разбегающийся взгляд на комнате… скорее, подвале. Темном, сыром и… Холодно! Как же здесь холодно! В подвале пахло плесенью, голая тусклая лампочка под низким потолком освещала только ближнюю стену и ржавые трубы, сваленные под ней.

Все тело онемело от неудобного положения, руки, сведенные назад, стали чужими, ног я не чувствовала вообще. Голова раскалывалась от боли, во рту стоял неприятный привкус. Моя щека упиралась во влажный каменный пол, и с трудом приподняв голову, я попыталась оглядеться, но тут же с тихим стоном опустила ее на пол. Даже тусклый свет причинял неимоверную боль, а запах сырости вызывал тошноту.

Полежав так несколько минут, стала постепенно приходить в себя — видимо, в этом мне помог холод и страх. Одновременно вернулось чувство беспокойства… только я не могла вспомнить — что же меня мучает… как я здесь оказалась? Сначала была гостиница, та странная фраза на открытке, звонок Пашке, его машина, а дальше… ничего не помню. Но Пашка! Он же был там, со мной, без сознания. Кто-то проник в машину, и вырубил нас обоих хлороформом. Но как? Как ему удалось сделать это незаметно для Пашки? Неужели тот ни о чем не догадывался? И где он сейчас?

Вздохнув, я сделала попытку перевернуться, но тело совсем меня не слушалось. Бессильно выругавшись, я пыталась снова и снова, стараясь размять затекшие мышцы. Постепенно чувствительность вернулась, а с нею и боль, тут же безжалостно пронзившая мое тело. Но сейчас я этому только порадовалась. Значит, скоро я смогу передвигаться, хотя, то, что я сейчас пыталась сделать, не совсем могло считаться передвижением. Скорее — рывками, ползаньем. Так, ползком на левом боку, я осторожно продвинулась вперед, к сваленным у стены трубам, в надежде найти хоть что-нибудь острое. Расстояние в три метра я преодолела минут за пять, сквозь зубы, проклиная и этот подвал, и того психа, благодаря которому здесь оказалась. Добравшись к цели, с удивлением отметила, что мне уже совсем не холодно, скорее наоборот.

Очень трудно шарить вслепую связанными сзади руками, однако, если я все же рассчитывала рано или поздно отсюда выбраться, приходилось использовать для этого любые возможности. Казалось, прошли часы, а я все еще не могла нащупать ничего, что бы могло мне помочь. Трубы были ржавыми, осколки битых камней и грязи под ними не могли бы перерезать веревку. Я была готова взвыть от отчаяния, когда, наконец, мои руки наткнулись на что-то острое в самом низу. Чтобы было удобнее я легла спиной на трубы, изо всех сил стараясь не думать о том, что со мной произойдет, стоит им сдвинуться с места. А еще очень не хотелось думать о том, что каждую секунду сюда может войти тот, кто усыпил, привез меня сюда, связал, и оставил в этом чертовом подвале.

Словно услышав мои мысли, деревянная дверь со скрипом отворилась, пропустив высокую… да нет, просто огромную фигуру неизвестного. Хотя, учитывая мое положение — лежа на полу, мое воображение могло сыграть со мной злую шутку. Неизвестный был в лыжной маске, одет во все черное. В общем, стандартный наряд бандита, не хватает лишь оружия, хотя зачем оно ему? Я же связана, да и вряд ли я сейчас способна на какие-то подвиги. Встретившись с ним взглядом, я почему-то поняла, что он улыбается. Так доволен собой? Получил, что хотел? А, собственно говоря — что он хотел?

— Удобно? — голос был хриплым и грубым, словно говоривший много курил. Слышала ли я его когда-нибудь в прошлом? Нет, не думаю. Такой голос запомнить легко. Я постаралась представить, как он может выглядеть — за сорок, если мне не изменяет зрение, глаза темные, скорее, карие, хотя сложно определить — здесь слишком темно, а его лицо скрыто.

— Что с Пашкой?

— Это все, что тебя интересует? — интонация изменилась, проскользнуло удивление.

— Нет. Еще — почему я здесь, — решила я не затягивать с выяснением того, что меня интересовало.

— Ты здесь потому, что я решил познакомится с тобой поближе. В прошлый раз нам не дали этого сделать.

— Это вы стреляли в меня?

— Зачем бы я стал стрелять в такую привлекательную барышню, — незнакомец рассмеялся. Этот смех мог бы напугать любого, я уже не говорю о себе. К тому же окружающий антураж и веревки вполне располагали к тому, что я была готова потерять над собой контроль и биться в истерике.

— Не знаю, вам виднее, — пришлось принять его правила игры, надеясь лишь на то, что все-таки рано или поздно он пожелает что-то прояснить.