Татьяна Соломатина - Проект «Платон»

Иван содрогнулся.

— Так я и предполагала! — Фыркнула в маску Елена и взяла скальпель. — Дырку-то хоть просверлишь? Пардон, нанесёшь фрезевые отверстия? Так палёной костью воняет, что если просто наблюдать — можно грохнуться в обморок.

Елена начала разрез. В несколько мгновений под её твёрдой и проворной рукой голова Васильева обзавелась тонким кровавым венцом, заструившимся потёками.

— Промокай, ассистент! — Прикрикнула она на завороженного зрелищем Ивана.

— Как дела в клинике? — спросил Создатель у Митрофанова.

Они спускались в лифте, допуск в который был разрешён для них двоих, двери раскрывались по сканам сетчатки Создателя и Митрофанова. Хотя с ними был третий. В кресле-каталке сидел Васильев. Его голова выглядела обыкновенно, на первый взгляд. Если бы не едва различимый шов по всей окружности, спереди начинавшийся чуть выше надбровных дуг.

— Всё, как прежде. Он, — Митрофанов кивнул на Васильева, — отменно вёл дела. Все счета в порядке. А шумиха вокруг трагической гибели уважаемого человека сделала нам куда большую рекламу, чем благие дела. Звёзды — те ещё штучки. От них не дождёшься промоушена. Мало кто готов сознаться, что у него были серьёзные проблемы со здоровьем. Так что спасибо покойному, что умер. Широкая публика куда охотней читает криминальные хроники, нежели научные журналы.

— Не говори о нём в третьем лице, это неприлично! Он всё слышит и всё понимает. Елена лишила его всего лишь возможности говорить. Временно.

— Да, он довольно талантливый враль! Прости! — Последнее адресовалось Васильеву. — Прости, Евгений Владимирович! Ты очень одарённый лгун. И ты же знаешь, что если говорить что-то вслух, и говорить уверенно, а то ещё и убеждённо — твой мозг выдаст враньё за «картину правды». Такова уж особенность обратной связи у гениальных лжецов. Видишь? Я признаю твою гениальность. Каждый хоть в чём-то, да гениален! А талантлив ты был во многом! Спасибо тебе за клинику. Но отныне ты перестаёшь именоваться Васильевым Евгением Владимировичем.

— Да, прости, Жень. Но как только мы выйдем из этого лифта, ты станешь Объектом Номер Один. Именно так ты сам называл своих жертв. Извини, что употребляю это слово. Я употребляю его безо всякого возмущения и осуждения. Исключительно потому что это общепринятая терминология. Я понимаю, что ты ни в коем случае не считал их жертвами. Но определённое сладострастие это тебе приносило. Это нормально. Уж я-то знаю. Не было бы ни одного учёного, или поэта, или художника, или кого угодно — без определённой доли сладострастия. Мы с Мишей тоже довольно сладострастные люди.

Двери лифта раскрылись, Митрофанов выкатил кресло с Объектом Номер Один в хорошо оборудованную лабораторию, очевидно предназначенную для неврологических исследований. Митрофанов остановил кресло-каталку рядом с ещё одним креслом, снабжённым такой же системой фиксации конечностей и нейронавигационной системой. Во второе кресло сел Создатель. Митрофанов снял с Объекта Номер Один покрывающий его мозг фрагмент покровной части черепа, отпечатанный на три-дэ принтере из самых современных биополимеров. Мозгу неуютно оставаться непокрытым, ему приятней и комфортней прятаться, даже в условиях полнейшей безопасности. После чего Митрофанов стал вживлять в обнажённый мозг Объекта Номер Один электроды. Создатель уже устроился с нейронавигационной системой и, наблюдая за ловкой работой Митрофанова, прокомментировал:

— Всегда поражала способность этого засранца, мозга, быть абсолютно нечувствительным к боли.

— Ага. Он контролирует всё наше тело. Он знает куда и как послать сигнал. И какой. И когда. Он настолько, — Митрофанов хохотнул, — умён! Прости, не знаю, какое слово ещё придумать. Настолько умён — и абсолютно нечувствителен к боли.

— Боль — механизм не разума, но выживания.

— Но как же быть с тем, что называют душевной болью?

— Мы вроде как собираемся с этим разобраться. В том числе. Но не сейчас. Сейчас у нас с тобой конкретная задачка. Понять, насколько мой мозг и мозг Объекта Номер Один — подобны в плане…

Создатель помахал ручкой. Митрофанов знал, какое подобие Создатель имеет в виду. Знал это и Объект Номер Один.

Митрофанов закончил вживлять электроды. Оглядел с удовлетворением.

— Не знаю, насколько результаты совпадут. У тебя же мозг надёжно спрятан.

— Прекрасно ты знаешь, насколько они совпадут. Это как раз те ожидаемые результаты, которые, увы, подтвердятся. Просто мои сигналы будут слабее. Начинай уже.