Татьяна Соломатина: Проект «Платон»

— Но как?! Я видел тело! Я читал отчёт судмедэксперта! Елена! Её история! Вы подсунули нам Елену?!

— Иван, сядь! — Раздался властный голос Создателя. — Ты же знаешь, что эмоциональное возбуждение тормозит разумное действие. Сейчас твой гипоталамус блокирует твою же кору. Так что сядь, успокойся, включи кору больших полушарий — и слушай!

Иван повиновался. Создатель был прав. Он сейчас во власти сильнейшего эмоционального возбуждения. Нет, а кто бы не был?! Тем не менее, он учёный, всегда хотел им стать, стал, и считает, что является прежде всего учёным. Так что Создатель прав. Иван сел и одним глотком допил кальвадос.

— Из-за чего возникают излишней глобальности обобщения, мой дорогой ученик и друг?

— Чаще всего из-за недостатка знаний, иногда — из-за недостатка ума, и очень редко — из-за избытка гениальности, — пробормотал Иван, послушно отвечая на вопрос.

— Совершенно верно. Избытком гениальности Васильев не страдал. В недостатке ума его тоже сложно обвинить. Недостаток знаний? Да, разумеется. Но дело в том, что это излишней глобальности обобщение — о лимитированном количестве душ и духа, — возникло вовсе не у Васильева. А у других двух товарищей! — Он отвесил Ивану поклон, затем жестом указал на Митрофанова — тот, в свою очередь, несколько шутовски кивнул. — И возникла она у них из-за недостатка знаний.

— Или же от избытка гордыни, — ввернула Александра Аркадьевна.

Митрофанов и ей кивнул: грешны-с.

— Но никто и предположить не мог, что примется за доказательство — или же опровержение — суть одно, — этой гипотезы самый негодный для этих занятий третий товарищ! Примется в самом ужасном буквальном смысле! Пока мы с Михаилом Александровичем тщательно и постепенно подготавливали почву для Проекта «Платон», чтобы начать делать первые аккуратные шажки в максимальном правильном, или хотя бы не неверном направлении — этот идиот потрошил несчастных блондинок-глупышек!

В ярости Создателя не было жалости к убитым. Это был гнев на того, кто мог всё испортить. Так бы гневался научный руководитель, если бы неумёха-лаборант открыл контейнер с азотом не по строго положенному протоколу — и тем самым уничтожил работу, тщательно и долго подготавливаемую целой группой куда более умных людей.

— Вы же говорили, что Проект «Платон» будет изучать маньяков.

— Я сказал, что Проект «Платон» будет изучать всё. В том числе — маньяков. И вот тебе первый опытный экземпляр, — он ткнул в монитор, где так же безжизненно продолжал восседать в кресле Васильев. — У него живой мозг. Он и сам живёхонек и здоров. Мы не связаны никакими законодательными нормами и правилами, которые не позволяют никаким образом не дай бог ущемить права маньяка, даже отбывающего пожизненный срок. Нельзя проводить над бедненькими эксперименты! Они же люди! Безвинная крыса никого не убивает специально, — но над ней можно. Равно как над собакой, кошкой, дельфином и шимпанзе. А маньяка не тронь! — он же человек. Он за то, что соизволит снизойти до беседы с тобой — и то стребует поблажек в содержании. Так плохо живётся в камере или в больнице! В отличие от жертв, которым не живётся уже никак!

Кажется, теперь Создатель слегка завёл свой гипоталамус. Но сказать наверняка было нельзя. Иван отлично знал, как потрясающе Виддер владеет собой. Возможно, этот горько-саркастичный пассаж о маньяках — всего лишь хорошо поставленная театральная миниатюра. Уж что-что, но спектакли Создатель ставить умел. Сцена в этой комнате, и всё, что её предваряло — лучшее тому подтверждение.

— Так что же всё-таки составляет Проект «Платон»? Что предмет его исследования? — беспомощно пролепетал Иван, уже зная ответ.

— Души, Иван. Души, — спокойно ответил Создатель, будто и не было этой волны только что.

— Душа. Дух. И всё, что её и его — составляет, — добавил Митрофанов.

— Но продолжим объяснения. Иван Алексеевич Ефремов — руководитель одной из самых важных лабораторий Проекта «Платон», и он заслуживает некоторой информации. Осталось совсем немного. Итак, Елена пришла к Митрофанову, со своим страшным знанием , Михаил Александрович был шокирован.

— Если меня можно чем-то шокировать в общепризнанном значении слова. Но я не был бы учёным, если бы не подтвердил полученную от Елены информацию. Я ввёл Васильева в состоянии транса.

— Михаил Александрович великолепно владеет гипнотическими методиками. Советую тебе, Иван, поучиться у него. Потому что у тебя в арсенале только азы. Хотя ты и думаешь, что многое постиг.