Дэвид Балдаччи - Фикс

– Хорошо… – Декер задумался. – Но, возможно, нашелся какой-то другой способ.

– Что ты имеешь в виду?

– А что, если Беркшир все-таки удалось раздобыть деньги для Дабни?

– Но ты же сам сказал, что она не продала ничего существенного из своего портфеля.

– Но это еще не означает, что Беркшир не использовала свой портфель в качестве финансовых гарантий.

– Подожди; ты хочешь сказать, она взяла кредит под обеспечение?

– Совершенно верно.

– Но кто мог одолжить ей такую сумму?

– Не знаю.

– И Беркшир должна была понимать, что, если ее деньги пойдут на погашение игорного долга, она никогда не получит их обратно. То есть все свои средства она должна была потратить на возврат долга.

– Но что, если Беркшир не знала, что ее деньги пойдут на погашение игорного долга? Быть может, она полагала, что они нужны для чего-то другого.

– Чего, например?

– Например, какого-нибудь легального бизнеса. Быть может, она думала, что это краткосрочный заем, который она получит назад с процентами.

– Но мы ведь даже не знаем, знакома ли она была с Уолтером Дабни. С какой стати ей одалживать ему десять миллионов долларов?

– Беркшир должна была его знать. Или знать кого-то, кто его знал. И поручился за то, что Дабни вернет заем.

– Знаешь, Декер, по-моему, это уже чересчур. Я хочу сказать, десять миллионов долларов!

– Но какое Беркшир дело до денег? Да, у нее есть эта квартира и машина, на которой она почти не ездит. Так что на самом деле деньги ей не нужны. В день своей смерти она была одета в вещи, купленные в магазине распродаж. Гардероб у нее пустой: ни ювелирных украшений, ни дорогих сумочек. Беркшир сама не купила ничего, чтобы обставить эту квартиру. Ездила она на старенькой «Хонде». А у нее на счету лежат миллионы. Для какой цели?

Джеймисон кивнула.

– Возможно, как раз для такого случая.

– Объясни, – Амос склонил голову набок.

– Быть может, это был не просто заем. Быть может, Дабни все эти годы не занимался шпионажем. Но если Беркшир по-прежнему не отошла от дел, быть может, деньги были нужны ей, чтобы прижать Уолтера Дабни. Ей известно, где он работает и с какими правительственными ведомствами связан. Черт возьми, как знать, возможно, этот «заем» поступил прямиком из России. Главное то, что Беркшир могла знать про игорный долг. Быть может, именно русские и раскрутили зятя Дабни, заставив его влезть в долги. После чего появилась спасительница Беркшир, и вот уже Дабни – ее агент, купленный с потрохами.

Декер обдумал ее слова.

– Значит, Дабни не пришлось искать Беркшир.

– Беркшир сама его нашла и помогла ему, чтобы затем шантажом вынудить его украсть секреты.

– Но только Дабни знал то, что не знала она. То, что он неизлечимо болен. И потому не будет шпионом.

– Поэтому он убил Беркшир, а затем покончил с собой. Конец истории.

– Это разумное предположение, Алекс. Однако нам все равно необходимо установить какую-нибудь связь между Дабни и Беркшир. Пока что мы не смогли этого сделать.

– Может статься, нам это никогда не удастся, – ответила Джеймисон. – Быть может, они очень тщательно спрятали все концы. Или общались через посредников.

– А может быть, через одного посредника, – сказал Декер.

– У тебя на уме есть кто-то конкретный?

– Быть может, тот, кому Дабни полностью открылся? Тот, у кого были проблемы? А затем этот человек отправился вместе с Дабни в Техас, чтобы выслушать там его смертный приговор…

– Натали?

– Натали.

– Но как она могла впутаться в такое? Ее муж был азартным игроком, и она просто пыталась раздобыть деньги, чтобы расплатиться с его игорными долгами.

Амос ничего не сказал. Он сидел, уставившись вдаль.

– Декер, я сказала…

– Я тебя услышал. Я знаю: нам так сказали. Однако в настоящий момент я не верю ничему, что мне сказали.

– Но почему?

– У меня есть на то свои причины. Если точнее, десять миллионов причин, – загадочно добавил Декер.

Достав телефон, он позвонил домой Дабни. Ответила Сесилия Рэндолл, домработница. Амос спросил, может ли он поговорить с Натали.

– Она сейчас направляется в аэропорт, – ответила Рэндолл.

– В аэропорт? С какой стати?

– Она возвращается во Францию. Похороны прошли, и она сказала, что ей нужно вернуться.

– Когда у нее вылет?

– Кажется, посадка на рейс начинается где-то в пять тридцать. Она летит «Эр франс».

Декер взглянул на часы.

– Спасибо.

Окончив разговор, он посмотрел на Джеймисон.