Антон Леонтьев - Шпионка, пришедшая с севера

Таня запаниковала и спустилась в салон яхты. Сквозь стекло она наблюдала, как полицейский подошел к Карлу, произнес несколько фраз и протянул фотографию. Тане едва не стало дурно. Итак, как она и подозревала, ее разыскивают. Карл посмотрел на фотографию и отрицательно покачал головой. Таня возликовала. Однако полицейский не собирался уходить. Он произнес что-то, Таня только видела его беззвучно шевелящиеся, как у рыбы, губы. Он что-то хочет от Карла. Тот развел руками и отошел в сторону. Полицейский шагнул на яхту.

Что же делать? Если у него есть ее фотография, то он опознает ее. Таня улеглась на крошечный диванчик и укрылась с головой одеялом.

Через несколько мгновений полицейский спустился вниз и, заметив Таню, нахмурился.

— Мсье Вегнер, — он обернулся к Карлу, который неотступно следовал за ним. — Вы же сказали, что один на яхте, однако я вижу, что это не так. Кто эта дама?

— Господин полицейский, — в тон ему ответил Карл. — Вы спросили меня, один ли я на палубе, я ответил вам чистую правду, кроме меня на палубе больше никого нет. Эта дама — моя жена. Ей стало плохо, ее укачивает, поэтому она и решила отдохнуть. Прошу вас, не стоит ее тревожить.

Полицейский сказал:

— К сожалению, я не могу игнорировать приказания начальства. Мы должны разыскать женщину.

— Да, вы показывали мне ее фотографию, но я вам сказал, что никогда ее не видел. Я не думаю, что сейчас самый подходящий момент, чтобы тревожить сон моей супруги.

— Да, вы правы, — смягчился полицейский. — Прошу прощения, но такова моя работа.

— А что произошло?

Таня, лежа под одеялом, вслушивалась в каждое слово. Полицейский не замедлил с ответом:

— Нам не сообщили, сказали только, что произошло чрезвычайное происшествие и нам необходимо разыскать эту даму. Она, кажется, бежала из Святой Берты.

— Кто-то бежал из Святой Берты? — изумлению Карла не было предела. — Но ведь тюрьма представляет собой настоящую крепость, построена она, если не ошибаюсь, еще в Средние века, бежать оттуда невозможно.

— Я тоже так считал, — сказал полицейский. — Господин Вегнер, могу ли я увидеть ваши бумаги и документы вашей жены?

Карл ответил:

— Увы, нет. Я оставил все документы в сейфе отеля.

Мы остановились в «Гранд-плаза», номер люкс сто девятнадцать. Если есть желание, вы можете проверить.

— О, в этом нет необходимости. Извините за беспокойство, — сказал полицейский.

Таня снова услышала шаги, на этот раз удаляющиеся. Она с бьющимся сердцем выглянула из-под одеяла.

Полицейский и Карл снова беседовали на палубе. Карл Вегнер пожал полицейскому руку, и тот ретировался с палубы «Моей мечты».

Таня почувствовала слабость. Она дрожала от страха.

Ее судьба находилась в руках Карла. Она не сомневалась, что он узнал ее на фотографии и… И, вместо того чтобы выдать, обманул официальные власти, сделавшись, таким образом, ее соучастником. Почему он пошел на это?

Он назвал ее своей женой. Тане это понравилось.

Она заметила, что Карл ей симпатизирует. Но у нее нет времени на романы. Она только что бежала из Святой Берты, у нее есть цель — отомстить всем, кто ее предал.

— Ну что, госпожа Розамунда из Лозанны, — услышала она насмешливый голос Карла. Тот спустился в каюту. — Значит, вас разыскивает полиция. Скажите мне правду — неужели вы в самом деле умудрились бежать из Святой Берты?

Таня взглянула на него. Он спас ей жизнь, она обязана ему свободой.

— Да, — просто ответила она. — Я обманула вас, но по-другому я не могла.

— Мои поздравления, — сказал Карл. — И как вам удалось? Кстати, почему вы просто не дождались того момента, когда бы вас выпустили?

— Мне бы пришлось ждать еще семнадцать лет.

Карл присвистнул, в его глазах мелькнуло удивление.

— Что же такое вы совершили, если вас приговорили к столь долгому сроку? — спросил он.

Таня промолчала. Что она может ему ответить? Что она — русская шпионка. Все так считают, и в некоторые моменты ей казалось, что это на самом деле так. Но нет, никто не заставит ее поверить в собственную вину. Она знала, что не имеет отношения ко всему, в чем ее обвиняли на процессе. Но, боже мой, как давно это было, прошло столько лет! Кто еще помнит об этом деле? Никто — кроме нее самой.

Она никогда об этом не забудет. Можно простить, но не забыть. Она не забыла и не простила.

— Я не думаю, что вы мне поверите, Карл, но я сделала только одно — повела себя глупо, — сказала она. — И за это получила тридцать лет заключения.