Антон Леонтьев - Шпионка, пришедшая с севера

— Как я рада, что ты согласилась принять мое предложение, Таня, — сказала хозяйка тюремной роскоши, выходя ей навстречу.

Таня подумала, что иного выхода у нее и не было.

Доминика облачилась в длинный до пят красно-черный шелковый балахон с разрезом, который демонстриро вал ее кривые ноги и дряблый живот. Вице-директор распустила волосы и наложила макияж — слишком много и аляповато. Карминно-красные, как у вампира, губы, черные ресницы, оранжевые накладные ногти.

Видимо, она считала, что это делает ее красивее. В руке она держала янтарный мундштук с тлеющей сигаретой, который то и дело подносила ко рту и выпускала из носа тонкую струю дыма. Таня содрогнулась: более смешно и одновременно жалко Доминика вряд ли бы могла выглядеть.

— Я вижу, тебе здесь нравится, — сказала Доминика, беря Таню за руку. — Я сама декорировала мое гнездышко, мне предлагал один женоподобный придурок, наверняка педик, выложить пятьдесят тысяч за то, что он определит, какую кровать мне ставить и какие обои клеить, но я решила, что я и сама справлюсь с этой задачей. Получилось и в самом деле прелестно, не так ли?

Таня отдернула руку и произнесла:

— Мило, Доминика, очень мило.

— О, ты чувствуешь тонкую игру красок, — Доминика засуетилась. — Присаживайся, — она указала на кресло. — Я приготовила нам кое-что выпить.

Она исчезла в смежной комнате. Таня осмотрелась.

Это было жилище убогой и одинокой женщины, которая мечтает о настоящей любви и, не находя ее, предается разврату и жестокости. Таня ощутила некоторое беспокойство. Она не собиралась ложиться в постель с Доминикой. Но если она откажется, то это будет иметь непоправимые последствия. Такие, как Доминика, не прощают оскорблений.

— Вот и я, моя девочка.

Доминика прикатила блестящий, инкрустированный золотом и перламутром столик на колесиках. Бутылка шампанского, в серебряной чаше — черная икра, восточные сладости и два тонких, на высокой ножке бокала.

— Мы должны отметить наше знакомство, Таня, — продолжала Доминика. Зазвучала приглушенная музыка, что-то из Вивальди. — Ты оказалась в Святой Берте, это перст судьбы. Я так давно ждала именно тебя.

Таня вжалась в кресло. Теперь Доминика начнет приставать к ней. Она не ошиблась. Вице-директор, прихватив бокал с пенящимся шампанским, подсела к Тане.

Полесская ощутила крепкий запах табака и пота, перемешанный с тонким ароматом французской парфюмерии. Ей стало не по себе. Глаза Доминики горели алчным вожделением, а морщинистая рука, блестевшая несколькими перстнями с ненатурально большими камнями, как змея, ползла по ее груди.

— Возьми бокал, — прошептала Доминика. — Мы выпьем за тебя, Таня. Ты останешься в Святой Берте на долгий срок. Ты не представляешь, как я этому рада.

Очень рада.

Таня взяла бокал. Доминика забеспокоилась:

— Ну пей же, ты должна выпить.

— Принеси мне, пожалуйста, воды, мне очень хочется пить, — сказала Таня.

Доминика резво подскочила и отправилась на кухню. Таня осторожно, кончиком языка, попробовала шампанское. Судя по вкусу, Доминика добавила в алкоголь какой-то легкий наркотик. Таня поставила свой бокал на место бокала Доминики.

— Прошу, — Доминика вернулась со стаканом воды.

— Я передумала, — сказала Таня. — Давай с тобой выпьем.

— Какая ты молодец, — прошептала Доминика. — Таня, я никогда не дам тебя в обиду. Я знаю, что Каролина ведет себя неподобающе, она хамка, возомнила, что нужна мне. На самом деле мне требуешься ты. Ты ведь такая нежная и тонкая.

Тане еще никто не говорил подобных слов, единственное, что ее смущало — эти слова произносила полупьяная дама неопределенного возраста, разукрашенная, как шлюха, которая только и мечтает, как бы затащить ее в свою постель.

— Ты не представляешь, как я одинока, — выпив залпом шампанское с наркотиком, продолжала Доминика. — Все считают, что я садистка, а ведь никто и не старался понять меня. Во всем виноват мой папаша, он лупил меня и оставил долгов на полтора миллиона. Нам пришлось после его смерти в пруду продать замок, всю обстановку и переехать в жалкую лачугу. А ведь я маркиза, во мне течет кровь Фридриха Барбароссы и Марии-Терезии.

Доминика пила один бокал за другим, Таня ни к чему не прикоснулась. Похоже, вице-директору в первую очередь требовался тот, кто ее выслушает. Однако Доминика не оставляла своих посягательств, ее приставания к Тане становились все более страстными.

— Пошли, я покажу тебе свою постель, — произнесла она, и Таня заметила, что Доминика покачивается. Наркотик, приправленный изрядным количеством алкоголя, оказывал действие. Таня и думать не хотела, что произошло бы с ней, если бы она пригубила шампанского. Доминика, похоже, соблазняла всех симпатичных заключенных. Таня станет исключением.