Дмитрий Бычков - Лохо Эректус

Что касается собственно планировки Семенова, то и здесь меня ожидал приятный сюрприз. Как выяснилось, он был спроектирован чуть ли не при участии самой Екатерины Великой, а его застройка была почти копией застройки французской столицы, отчего в царской России он даже носил прозвище "маленького Парижа". Территория города имела форму правильного квадрата, улицы его были прямы, широки, с параллельно-диагональным расположением и сходились в площадях. И что интересно, больше подобных планировок городских улиц в нашей стране не существовало.

Не оставила равнодушным и уникальная кирпичная старообрядческая церковь, в которой, как рассказали местные, по выходным и праздникам ведет службу специально приезжающий батюшка. Но день был будний, и я его не застал.

Зато я, что было на меня совсем не похоже, с превеликим удовольствием посетил обычную церковь. Разумеется, масштабы ее были довольно скромны, да всех прихожан-то имелось всего три-четыре старушки, но вот ее звонарь был просто неподражаем. Не знаю, по какому поводу он разбудил колокола, но такого перезвона я еще в жизни не слышал. В общем, меня пробрало до души и на выходе я даже не пожалел денег и прикупил пару дисков с православными песнопениями и пожертвовал, чего со мной вообще никогда не случалось, сдачу нищим.

Посещение же художественной фабрики заставило меня по-новому взглянуть на казавшийся мне с детства каким-то откровенно лоховским самобытный русский народный промысел — хохлому. Оказывается, имя свое он носил от села Хохлома, расположенного недалеко от Семёнова. Особенностью ремесла, формировавшего на протяжении веков быт и жизненный уклад целых поколений, являлось изготовление золоченой деревянной посуды без применения драгоценного металла и своеобразная растительно-травная роспись, символом которой являлась жар-птица. Сотрудница музея при фабрике даже утверждала, что пошел тот от иконописи как раз во время обширного заселения этих краев знавшими старинный секрет золочения икон староверами. Я снова не удержался и прикупил на память необычно расписанную столовую ложку.

Домой вернулся уже только под вечер, усталый, одухотворенный и полный мистических переживаний. Не буду врать, но я ощущал себя так, будто заново родился, так хорошо и благостно было внутри. Казалось, жизнь моя вновь обретает былой ритм и наливается смыслом. И даже, несмотря на то что мне не удалось ничего узнать конкретно о своей иконе, я чувствовал, что на верном пути. Сомнений на этот счет у меня не было. В общем, я был уверен, что оказался на этой земле не случайно. Что-то непознанное, не поддающееся моему материалистическому рациональному пониманию с самого момента обретения лика вело меня, как слепого щенка, к чему-то исключительно важному. Какие бы испытания ни преподносила судьба, какие трудности бы ни возникали. И это несмотря на то, что я по-прежнему оставался чужд какой бы то ни было религиозности и не собирался падать ниц перед тем, во что искренне не верил.

Когда на улице стемнело, я расставил вокруг иконы купленные в церкви свечи и, вставив в компьютер один из дисков, погасил свет. Сидя на диване, я вглядывался в отражавшийся от поверхности нежно мерцавший свет пламени. Мысли переносили меня в те далекие времена, когда все здесь было не так, по-другому, и шла война не на жизнь, а на смерть. И когда из-за того, что ты крестился двумя пальцами, тебя могли посадить.

Я думал о несовершенстве человеческого устройства, о врожденной вражде, о нелепых выдумках церковников и, глядя на икону, старался понять и разглядеть в ней то, что было скрыто от мира. Ведь не один раз спасавший Русь, согласно легендам, фетиш точно имел, что сказать. Но Бородица и младенец продолжали молчать, еще сильнее будоража воображение. Казалось, они тоже над чем-то задумались. Будто никак не могли решить, что делать дальше. Словно боялись начать. И я это чувствовал. Как впрочем и то, что я их, в конце концов, дожму и им волей-неволей придется раскрыть свои тайны. Наконец, устав от бессмысленного созерцания и поняв, что сегодня уже ничего не добиться, я погрозил пальцем пустоте и вслух пообещал, что обязательно доберусь до истины. Чего бы мне это ни стоило.

Я пожалел, что так и не смог нигде найти абсента, и подмигнул в расстройстве иконе. И вдруг мне показалось, будто я что-то вижу, будто что-то заколебалось внутри нее. Но что это было, я разглядеть не мог. Неожиданно в комнате запахло костром, и я в ужасе вскочил с дивана. Однако, вспомнив, что на кухне ничего не горит, в изумлении замер. Только теперь мне стало понятно — запах гари доносился от лика предо мной. Рука моя непроизвольно дернулась к ноге и больно ущипнула за ляжку. Но запах паленого не исчез. Это не сновиденье.