Дмитрий Бычков - Лохо Эректус

Почему он тогда не схватил этот самый мешок и, поймав на дороге первую же попавшуюся тачку, не поехал куда-нибудь прочь, Ник до сих пор не мог себе объяснить совершенно. Ведь мало того, что он знал о сделке заранее и мог хорошо подготовиться, так у него еще была фора в целых десять-пятнадцать минут.

А ведь как далеко, не будь он так глуп, можно было удрать за подаренное латышом время! И когда обескураженный, но ещё надеющийся на недоразумение прибалт решился бы забить тревогу, Ник давно был бы уже за пределами МКАД и направлялся куда-нибудь в сторону Нижнего. После чего оставалось лишь малое. Терпеливо отсидеться с годик-два в каком-нибудь Мухосранске, справить чистенький паспорт и, если надо, даже поправить фасад. Да что там фасад! При таком количестве бабла для него не имело бы проблем превратиться не только в Бреда Питта и сменить базальный слой пальцев, он мог поменять даже пол. Потом, когда шум бы утих, возвратился б спокойно в столицу и, замутив с новым фейсом какой-нибудь бизнес, навсегда позабыл бы о том, что такое быть, собственно, бедным.

Правда, страх, что разыщут, безусловно, продолжал бы будить по ночам, и, возможно, вне дома потом он всю жизнь бы, как волк, озирался и сильно потел при ментах. Но ведь, как говорится, кто не рискует. Хотя, впрочем… Ник был теперь убежден в этом точно, навряд ли поиски вора продлились бы долго.

Судя по необдуманному поступку приятеля, тот был таким же, как и сам Ник, непуганым никем лохом, и никаких серьезных завязок в Москве у него не имелось. К тому же приезжал латыш всегда один без инкассации и охраны на личной "девятке", вооружен ничем не был и с криминалом совсем не дружил. Да, и еще один немаловажный нюанс. Официально обращаться к российским властям с заявлением пострадавшему не позволило бы ни его представительство, ни банк, где работал Ник. Поскольку афиширование подобных фокусов с валютой обеспечило бы обеим структурам нехилый наезд со стороны фискальных и надзирающих органов. А это могло в перспективе обернуться отзывом лицензий. Да и других грешков у них к той поре, безусловно, скопилось немало. Так что вызывать лишний раз подозрения было чревато. И самое главное. Свидетелей, что мешок был оставлен на попечение Нику, в природе не существовало совсем, а вот очевидцев, что получил в кассе и расписался за деньги латыш, имелось достаточно. Так что куда он их дел после этого — проблемы его.

Впрочем, чтобы чересчур не гневать Всевышнего и не травмировать прибалта слишком серьезной потерей, можно было бы стянуть и поменьше. Тысяч триста "зелёни", к примеру, хватило бы вполне. И не только на пластику. Но и на квартиру. И даже на стартовый капитал. Да и вообще, эти сделки были поставлены у них на поток и проворачивались в банке с периодичностью в два-три раза в неделю. Так что выждать подходящий по сумме и обстоятельствам случай сложным не представлялось совсем.

Но теперь это все позади… С показным отвращением, будто бы кругом и впрямь была какая-то публика, Ник смачно затушил не годный более к употреблению окурок и щелчком отшвырнул слюнявую гильзу прочь. Обиженно кувыркаясь, та, словно подбитый Покрышкиным мессер, стремительно понеслась вниз, провожаемая парой разгоревшихся от воспоминаний глазёнок. Теперь все не так. Теперь повезло. И он ни за что не упустит свой шанс. Определенно, удача не позабыла, как он выглядит…

Взгляд машинально упал на часы. Пора была выдвигаться.

Он вышел с балкона и закрыл за собой дверь. В комнате из угла в угол в нетерпении от встречи с природой уже сновал возбужденный пёс, с умной морды которого обильно начали падать на пол частые слюни.

— Иди сюда, Самурай, — ласково позвал хозяин и с любовью потрепал подбежавшего четвероногого друга за щёку. — Гулять хочешь, да? Придется тебе потерпеть, мой дружок.

Самурай, красивый кобель стаффордширской породы, конечно же, его слышал и, более того, даже вполне понимал. И хотя, в общем-то, с утренним туалетом мог бы еще потерпеть, но вот балкон… Запах улицы и трели птиц, доносящиеся снаружи, так его взбудоражили, что дабы приблизить процесс долгожданного променада, он прибёг к своей старой и проверенной неоднократно хитрости. Но на сей раз уловка не сработала так безотказно, как всегда. И хотя больше всего на свете Ник не выносил эти самые слюнявые лужи на своем паркетном полу, он начал быстро собираться.

— Успокойся, кому сказал! Один я иду… Потом погуляем, слышишь?

Недовольный Самурай, усевшись полубоком у двери и для вида стуча хвостом по полу, обиженно улыбнулся. В этой позе, он знал, как нельзя лучше видны все его самурайские достоинства. Но и этот прием не сыграл. И хотя гнев Ника по поводу луж и сменился на милость, он непривычно нервно потрепал за шею пса.