Андрей Гуляшки - Авакум Захов против 07

книги мне очень нужны.

07 помолчал немного, потом усмехнулся.

- Вы опоздали,- сказал он.- Надо было сказать

хотя бы минут на десять раньше. Мы уже снялись с

якоря.

- Фу ты, черт подери! - с досадой бросил Аввакум.

- Я непременно сходил бы с вами в город,- усмехнулся 07.

- Не сомневаюсь,- подтвердил Аввакум.

Снова наступило молчание. Муха жужжала все сильней и сильней. Теперь и стены стали вибрировать. 07 поднялся со стула.

- Когда же вы меня представите советскому физику?-спросил Аввакум.

- Успеется,- ответил 07. И добавил уже у двери:

И до этого дойдет черед. Не спешите!

- Дело ваше!-пожал плечами Аввакум.- Если вы

думаете, что я умираю от нетерпения увидеть этого

советского гения, то это большое заблуждение.- Он

тоже подошел к двери.- Я выйду вместе с вами. Не

велико удовольствие сидеть все время в коробке вроде

этой.

- Весьма сожалею, господин Шеленберг! - холодно

усмехнулся 07.

- Что вы хотите этим сказать? - спросил Аввакум.

- Некоторое время, дорогой мой, придется вам не

выходить из своей коробки,- сказал 07.- Этого требуют наши общие интересы.

- Глупости, глупости! - точно по-шеленберговски

возмутился Аввакум.- Подумайте, что вы говорите!

В это мгновение у него была мысль схватить своего противника за горло, выскочить вместе с ним на палубу и спрыгнуть в воду. Он поплывет к берегу, если не подоспеет на помощь какая-нибудь лодка. Но он тут же пришел к выводу, что это абсолютно безнадежно: либо железная дверь окажется запертой, либо его пристрелят на палубе, прежде чем он бросится в воду.

- У вас есть салон, ванная,- сказал 07.- Что вам

еще надо? И потом, я ведь не говорил, что это будет

длиться вечно!

- Послушайте, господин Декс,- Аввакум сунул руки в карманы, опасаясь, что они могут сами прийти в

действие.- Вы напрасно обольщаетесь, уверяю вас!

Сообщите куда следует, что я решительно отказываюсь

от всякого сотрудничества с вами!

- Ладно,- сказал 07.- Посидите пока спокойненько, отдохните малость, а я тем временем сообщу куда

следует то, что вы сейчас сказали.

Винт работал вовсю, теперь уже в воздухе гудело множество невидимых мух.

Целый час просидел Аввакум у иллюминатора. Уже не было видно ни мыса Спартель, ни высоких скалистых берегов с зияющими в них пещерами; все исчезло, остались только вода и небо.

Спартель и узкая полоска земли растаяли слева, а солнце садилось с противоположной стороны, с правого борта: корабль двигался на юг.

Пока можно было понять, что к чему, он еще ориентировался, где находится судно. Но через час или два направление изменится, ночью судно ляжет на другой курс, а на заре и тот изменится - 07 не так глуп, чтоб двигаться напрямик, он будет лавировать. А тогда попробуй сориентируйся без секстанта и компаса!

Если искать способа связаться по радио с Центром, то надо торопиться, надо это делать, пока не поздно. Ведь сейчас еще можно сообщить: "Находимся в океане, в трех часах езды к югу от Танжера",- это все же о чем-нибудь говорит. А завтра единственное, что он сможет сделать,- это послать в эфир короткое сообщение: "Находимся где-то в средней части Атлантического океана",- а этим уже почти ничего не скажешь.

Надо торопиться.

Что ж, он попытается. Только бы передатчик не оказался испорченным! Если он цел, если беда его миновала, тогда ничто не в состоянии удержать его точки и тире, помешать им вырваться в эфир! Даже крылатый сказочный конь их не догонит. Они полетят туда, куда он их пошлет. Что ни знак, то голубь. Стая сказочных голубей, летящих со скоростью света!

- Южнее Танжера, в океане, ищите!..

Прилетят голуби на место, и вступит в действие могучая сила: подводные лодки, самолеты, самолеты-ракеты, корабли, люди - кто ее остановит, эту силу?

Но пять минут спустя Аввакум уже лежал ничком на постели и от горя и отчаяния кусал губы. Голуби отказывались лететь! Передатчик не работал.

В каюте в темном сумраке жужжали рои невидимых мух.

Атлантический океан, 29 июля 196... г.

Дальше события развивались так.

Вечером 28 июля 07 связался с Фонтенбло и спросил, как ему следует обходиться с Шеленбергом - сделать ему некоторое послабление или держать его в изоляции до тех пор, пока Константин Трофимов не приступит к своим опытам. Оскар Леви возмутился и ответил очень резко. Какая там изоляция, бог с вами?! У Шеленберга и без того с нервами неблагополучно. Неужели он хочет сделать его неработоспособным? Главное, не спускать с него глаз пусть он себе гуляет, пусть немного разговаривает с Трофимовым, одним словом, надо делать вид, будто ему предоставлена полная свобода!