Татьяна Степанова - ДНК неземной любви

– Ты там, в ресторане, сказала им, что это ограбление. Зачем? Все равно ведь они узнают, что это... не ограбление, смотри, сколько прессы, утром вся Москва уже будет говорить...

– О чем? О том, что у нас на этот раз чертов «зазывала»?

Катя помолчала. «Зазывала»... вот, значит, как об этом деле в МУРе думают... «Зазывала» – особый тип серийного убийцы, который...

– Лиль, ты что, сразу об этом подумала, когда вы первую записку нашли? – спросила Катя.

– Глава первая, стих четырнадцатый... Интересно, какая глава, какой стих сейчас. В первом случае удаляет глаза жертвы, во втором – глаза и уши. И место выбрано одно и то же – бульвар. Убийца на бульварах, они его теперь так и будут звать, эти твои коллеги-газетчики. Небось сама думаешь – какая сенсация. Вон с какой миной меня в тот раз про маньяка спрашивала. «Что, у нас маньяк?» А вот «зазывалу» не хочешь? Каждое убийство у таких – ступень, шаг, зазывают, подводят к чему-то, только им пока известному. И загадки подбрасывают, подлянки свои чертовы... На этот раз записки с цитатами – мол, разгадаете, что я имею в виду, может, и...

– Каждый «зазывала» таким способом дает понять, что он хочет, чтобы его остановили.

– Это «классический» маньяк, такие лишь в теории бывают и в книжках, а те, которые в жизни... А те, которые в жизни, Кать... Они не желают быть пойманными, не хотят остановиться, охотятся как хищники. Ведь и криков ее никто из свидетелей не слышал. И не видел никто ничего. А ведь «зазывала» в крови должен быть с ног до головы, судя по тому, как он на месте наследил, сколько там образцов изъято.

– И все же, если это действительно «зазывала», он таким образом хочет нам... то есть вам что-то сказать. И пока ничего не остается, как принять его игру и начать отгадывать загадки. – Катя ощущала внутри себя усталость и какую-то растерянность, легко сказать – начать отгадывать. А что на таком материале отгадаешь?

– Для начала надо все закончить на бульваре. – Капитан Белоручка пошла к коллегам.

И следующие двадцать минут – все указания, все решения и разговоры самые обычные, рутинные, как это и бывает на местах происшествий: оцепление, дополнительные патрули, снова обход всех прилегающих к данной территории домов, поиск возможных свидетелей, в том числе и в начале Старого Арбата, учитывая его близость к месту убийства, опрос водителей-частников и таксистов, дежурящих на Арбатской площади перед рестораном «Прага», а также уличные камеры...

– Изъять записи примерно с девяти часов вечера и сравнить с пленками, изъятыми в ночь первого убийства. Все, абсолютно все совпадения фиксировать – кто проходил, кто проезжал, машины, номерные знаки, в общем, все.

«Они хотят зацепиться за что-то конкретное, – подумала Катя, – хоть за маленькую деталь, перед тем как начать отрабатывать непосредственно версию «зазывала».

– Я в Большой Афанасьевский, ты со мной? – сказала Лиля Белоручка. Сказала так, словно это само собой разумелось.

Они сели в оперативную машину и в отличие от законопослушных автолюбителей в нарушение всех правил развернулись посреди пустой в этот час Арбатской площади там, где левый поворот запрещен, – так было ближе к Афанасьевскому. А они спешили.

Правда, в такой час спешить было особо некуда – кирпичная девятиэтажка в Большом Афанасьевском видела десятые сны. И опять все повторилось, как и там, на Марксистской улице, – ждали председателя ТСЖ, поднялись вместе с участковым на пятый этаж.

– Мужа нет, так, может, родственники хоть какие-то есть, отзовутся, – капитан Белоручка нажала кнопку звонка.

Глухо. Соседняя дверь – тоже никого.

– По закону подлости на даче, что ли, все? Где сейчас понятых найдем? – Капитан Белоручка позвенела ключами.

– Эй, вам что тут надо? Уходите, я сейчас в милицию позвоню!

Гневный и одновременно испуганный голос проскрипел из квартиры напротив, дверь приоткрылась, удерживаемая толстой цепочкой.

– Здесь уже милиция, московский уголовный розыск, – капитан Белоручка протянула в сторону двери руку с удостоверением. – Вы знаете Юлию Аркадьевну Кадош? Откройте, пожалуйста, нам нужно с вами поговорить.

Катя стояла у лифта. Все повторяется – бульвар, осмотр, квартира, соседи, свидетели... Словно карусель...

А там, на аллее, уже светает, и тело увезли.

– Я не вижу ваше удостоверение, ближе, – сипели за дверью, но цепочку не снимали. – Вот так, еще ближе...

Что там за Баба-яга с таким голосом... Ближе, ближе... А вот сейчас, когда подойдешь, детка моя, когти мои тебя достанут...