Наталья Александрова - Кодекс надежды

– Ну и ну! – произнесла Надежда, только чтобы что-то сказать.

– Неделю я синяки залечивала, никуда не ходила, а потом узнала, что Таньку Ряпушкину кто-то в подъезде по голове ударил, да так сильно, что лежит она в тяжелом состоянии в больнице с сотрясением мозга и в себя не приходит. Так мне плохо стало, что и сказать нельзя. И соседу, тому, кто случайно меня до дома подвез, кто-то машину поджег. То есть понятно кто. Что делать? Мужу, как могу, угождаю, а толку чуть. Орет он, руки распускает, совсем с катушек слетел. И за мной следит, на работу ходить перестал. Просилась тетку навестить – он сам со мной поехал. Привез ей подарков, тетка, дура старая, так и рассиропилась. Мне на кухне шепчет – ах, какой муж тебе достался, вот уж повезло так повезло! Ну, что тут скажешь…

– И как же ты от этого психа избавилась?

– Не сразу догадалась. До этого он меня совсем запугал. Если, говорит, уйдешь, все равно найду, где угодно отыщу и убью, да не просто так, а мучиться будешь долго-долго. И никакая полиция тебя не спасет, потому как у меня все везде схвачено. И так это сказал, что я поверила. А потом придумала. В общем, поехали мы с ним как-то на лодке кататься. У него лодка была большая моторная. А я ему еще давно сказала, что совсем плавать не умею. На самом-то деле умею, конечно, на реке выросла, но воду не люблю. А он каждое утро в холодной воде купался до самой зимы. Ну, я ему и наврала, что плавать не умею и воды боюсь, чтобы дома спать в это время. А он нарочно меня на лодке возил, зная, что воды боюсь. И тут осень, волны сильные, темно уже, он отвернулся, а я – раз в реку, да и поплыла. Пока он оглянулся да меня звал, меня уж и не видно. Пока искал, кричал – я до дома добралась, вещички кое-какие прихватила, денег немного, что отложены были, да и деру. Пешком до следующей станции, там подсела в поезд, проводник меня без билета в свое купе определил, никто меня не видел.

– А кольцо обручальное в унитаз не спустила? – медленно спросила Надежда.

– Что? – Ляля споткнулась на полуслове. – Какое кольцо?

– Ты что же, меня за полную дуру держишь? – процедила Надежда. – Сидишь тут и кино пересказываешь с Джулией Робертс в главной роли! Думаешь, если я тебя лет на двадцать постарше, так у меня и память начисто отшибло? Ладно, не хочешь по-хорошему, будешь с полицией объясняться!

– Надежда Николаевна! – Ляля смотрела на собеседницу со слезами. – Я все сделаю, что нужно. Только рассказывать про себя не могу, и не просите, просто вслух это произнести не в состоянии! Это такой ужас, понимаете, у меня фишка такая, если скажу вслух – так сразу это и случится.

– Да что это-то? – в сердцах заорала Надежда.

– Не спрашивайте, – губы у Ляли дрожали, – не мучайте меня… прошу вас…

– Сразу надо было с этого начинать, а не хамить, – ворчливо сказала Надежда, – я тебе не враг. Только хочу за Верочку отомстить. И за себя боязно все-таки. Так что ты просто обязана мне помочь!

– Да говорите уж!

– Значит, завтра свяжешься с этим своим опером, скажешь ему про Алису Викторовну. Дескать, случайно услышала от Крачкина фамилию и вспомнила, что у вас в библиотеке она числится. А потом так осторожненько наведешь разговор на первую жертву. И без положительного результата мне на глаза не показывайся!

Ляля позвонила на следующий день, сказала, что звонить не пришлось, опер сам в библиотеку явился. И Катерина, сводня этакая, чаю ему налила, а потом Лялю позвала вроде как по делу. А сама ушла – ребенка которого-то в бассейн вести. И даже печенья своего оставила домашнего, вот как!

– Это правильно, совместное чаепитие сближает, – одобрила Надежда.

– Ага, в общем, я ему рассказала про Горбоконь и все ее данные на абонементе показала, потом извинилась, что невольно разговор следователя по телефону подслушала. Он Крачкина сам терпеть не может, мужик противный, что и говорить. А потом я прямо спрашиваю – какой же это наркоман Веру Анатольевну убил, когда уже четвертый случай с одним и тем же почерком. Ну, Митя и рассказал мне все, только слово взял, что я никому ничего не скажу.

– Какой Митя? – по инерции удивилась Надежда. – Ах, значит, он уже Митя…

– Да ладно вам, Надежда Николаевна, сами же просили все выяснить! Шантажом меня вынудили!

Надежда вспомнила, какой испуганной была Ляля при прошлом их разговоре, и устыдилась.

– Ну, так выяснила ты, кто такая была первая жертва? – Надежда едва не теряла терпение.

– Сухорукова Елена Евгеньевна, год рождения одна тысяча девятьсот семьдесят второй, работала в Пулковской обсерватории астрономом, точнее – младшим научным сотрудником! – слышно было, как Ляля зачитывает по бумажке.