Наталья Солнцева - Мантия с золотыми пчелами

– Какие-нибудь бумаги, документы после него остались?

– Я искал, но не нашел. То есть обычные документы лежали в комоде: паспорт, пенсионное удостоверение… в общем, стандартный набор.

Игорь Сергеевич все сильнее волновался. Его медленно, шаг за шагом загоняли в угол.

– На сей раз вы не сможете отвертеться, – выразительно произнесла Астра. – Не тешьте себя надеждами.

В его глазах полыхнула молния и тут же погасла.

– Хорошо… Дайте мне собраться с мыслями… Вы обещали конфиденциальность!

– Я от своих слов не отказываюсь… А вот вы ведете себя нечестно: лжете, юлите, изворачиваетесь, находясь на волосок от гибели. Испорченные тормоза ничему вас не научили…

– Не давите на меня… Ладно, черт с вами. Когда нотариус узнал о смерти дяди Василия, он позвонил мне и пригласил к себе в офис. Вместе с завещанием дядя оставил письмо в заклеенном и опечатанном конверте, которое разрешалось вскрыть только после его кончины. Письмо было адресовано мне. Мы обговорили все формальности, и я забрал письмо. Мне не хотелось читать его в присутствии нотариуса, а тот и не настаивал. Он выполнил свою миссию…

– Ближе к делу, Игорь Сергеевич!

– Ну… я принес письмо домой, уединился и прочитал его… Дядя писал, что совершил в жизни одну страшную ошибку, в чем горько раскаивается… что собирался уйти в затвор и вымаливать у Бога прощения, но так и не смог. Что жить ему недолго – болезнь, которая точит его внутренности, послана свыше в наказание… и все прочее…

– В чем же состоял его грех?

– Более тридцати лет назад, занимаясь реставрационными работами в Спасо-Евфимиевом монастыре, его товарищ наткнулся на тайник, где обнаружил рукопись в виде свитка, поврежденного временем и сыростью. Они решили ничего не говорить бригадиру и взять рукопись себе, чтобы затем выгодно продать. Любопытство заставило их попытаться прочесть уцелевшие кусочки текста, дабы определить ценность находки, но это оказалось не просто. Тогда дядя решил показать свиток одному человеку – своему бывшему сотруднику – и спросить у него совета, как быть дальше. Тот увлекался предметами старины, но не имел отношения ни к реставраторам, ни к музейщикам. Он занимался подпольной коммерцией: покупкой и перепродажей церковной утвари, икон и древних книг.

– Имя и фамилию этого торговца ваш дядя указал? – спросила Астра.

– В том-то и дело, что нет. В письме он называет его «коммерсант». Дядя объяснил, что не желает никого впутывать в свою грязную историю. Пусть каждый сам расплачивается за собственные поступки… Так вот, поздно вечером они с товарищем пришли к тому человеку и показали находку. Сначала почти пришедшая в негодность рукопись не произвела на коммерсанта должного впечатления. Вооружившись лупой, он принялся читать отдельные строчки… Постепенно смысл текста захватил его, и он предложил за свиток небольшую сумму денег. Дядя готов был согласиться, однако его товарищ неожиданно заартачился. Он заявил, что чем отдавать находку за бесценок, лучше оставить ее себе. Как ни уговаривал его дядя Василий, тот уперся и не хотел уступать. Тогда коммерсант увеличил сумму вдвое… Это возымело обратный эффект. Упрямец смекнул, что свиток может стоить гораздо дороже и покупатель попросту дурит несведущих продавцов. Видя такое развитие ситуации, коммерсант предложил не торопиться, обсудить все за чаркой водки и хорошей закуской. Он жил один, без жены, и попросил дядю Василия, с которым был на короткой ноге, помочь ему соорудить ужин. Они удалились на кухню, и там хозяин дома предложил дяде избавиться от «третьего лишнего».

– Прошу прощения, – прервал его Матвей. – Вы имеете в виду… убийство?

– Не я, а коммерсант… В общем, вы правы. Именно так он был намерен завладеть рукописью. Свиток, дескать, судя по датам, относится ко второй половине девятнадцатого века и особой ценности не представляет, зато его содержание заслуживает самого пристального внимания. Речь там идет о кладе времен Смуты. Семнадцатый век, кризис власти, самозванцы, нашествия поляков, шведов… Естественно, люди предпочитали прятать свои сокровища в укромных местах. Если подробнейшим образом изучить текст рукописи, принадлежащей некоему Макарию, иноку Спасо-Евфимиевой обители, то можно найти и сам клад…

– Секундочку! – насторожилась Астра. – Как вы сказали? Текст написал инок Макарий?

– Ну да – он каждое пророчество подписывал «инок Макарий со слов усопшего брата Авеля». Усопшего! Как вам это нравится? По-моему, монахи зачастую сходят с ума от одиночества и воздержания.