Андрей Хазарин - Товар для Слона

Профессор недовольно глянул вслед:

- Одно слово - Байбак! Такой неповоротливый!

Школьник бросился на защиту своего воспитанника:

- Ничего, зато когда что-то делает, за ним переделывать не приходится!

- А я вам и так скажу, что надо, - влез тенорком Разин. - Генератор в подвале перемотать, тахогенераторы выставить, измерительные системы и управление прозванивать и перепаивать, самописцы новые добывать...

- И мотор гидронасоса, - напомнил Носовой, - и обратный клапан.

Вернулся Байбак со старым томом документации по стенду, раскрыл на столе. Профессор потащил толстую книжку к себе, взял красный карандаш, начал зачитывать, сбиваясь иногда на непривычных терминах - сам конструктором никогда не был.

Дочитал до конца - и в кабинете повисло обреченное молчание. Тысяч восемь долларов и месяц работы.

- Может, лучше в тридцать пятой автоколонне восстановим стенд? извиняющимся голосом промямлил Миша Байбак. - Там меньше работы... И люди смогут пользоваться...

Школьник хмыкнул, похлопал его ладонью по руке - хороший ты парень, Миша, только наивный.

- Михаил Юрьевич, стендом они никогда регулярно не пользовались, потому он у них и цел до сих пор. Построили, когда стало модно и денег по новой технике девать было некуда. Для престижа, - объяснил доцент. Восстановит им милиция стенд, сделаем экспертизу - и начнет по новой ржаветь.

- А тебе по-прежнему не на чем будет делать экспериментальную часть, дополнил профессор.

Не такой наивный был Байбак и прекрасно понимал, что не о его экспериментах печется Шеф, а о Серегиных - Серега-то Шлыков шефскую идею разрабатывает, плюс аспирант, третий год на исходе, его надо выпускать пусть и без защиты, но хотя бы с готовой диссертацией. А сам Байбак числился соискателем, и за него никто с профессора не спросит и не поругает. Зато в 35-й колонне он бы отлично поработал, набрал статистику, тем более, Сашка Чикало, институтский друг, там сейчас выбился в главные инженеры... А вообще, что теперь толку от диссертации, все равно по полгода не платят, хоть рядовым, хоть кандидатам, а рихтовать помятые крылья (именно этим Миша кормил семью) можно и без ученой степени.

Немовлюк изобразил на лице досаду:

- Старею все-таки, не подумал, что надо бы Ванду Стефановну вызвать, Белецкому список отпечатать.

- Я сделаю, - кротко сказал Школьник, - только лучше давайте на компьютере.

- Нет, на машинке, - возразил профессор.

Миша с Вовкой переглянулись - известно было, что Шеф никак не перестроится на современную технику, но Школьник лучше знал заведующего кафедрой и понимал, что профессор надеется под это дело выдавить из милиции ещё и компьютер - или хотя бы принтер. Искорки в глазах Володи Разина показывали, что тому тоже ясен ход мысли руководства.

Школьник ушел печатать, а профессор повернулся к Вовке Носовому:

- Так, Владимир Иванович. Ты электронику сумеешь проверить и восстановить?

- Управление могу. А измерительные системы и автоматику - нет. Их без Юрика никто не восстановит.

Немовлюка передернуло. Любое упоминание о тихом, улыбчивом и безмерно талантливом электронщике, который разрабатывал всю электрическую часть стенда, вызывало у профессора разлитие желчи. Одна фамилия чего стоит Завезиздров! А главное - при всей своей мягкости и тихости ни разу не послушался, все всегда делал как хотел, на обещания дать защититься не реагировал и в конце концов сгинул неизвестно куда.

Миша Байбак - не хватало ему чуткости в подобных делах, по молодости, видимо, - напротив, живо заинтересовался и развернулся к Вовке:

- А где Юрик сейчас, не знаешь?

Вовка, который тоже держал себя за электронщика, однако понимал, что до Юрика ему и за сто лет не дорасти, буркнул презрительно:

- Бутылки принимает на Вознесенском рынке.

Профессор разразился негодующим монологом о тех, кто способен изменить науке в погоне за длинным рублем...

...но тут без стука распахнулась дверь и в кабинет вошел румяный, гладкощекий и наглаженный Белецкий. За ним следовал, сияя широкой ухмылкой, Павлик Бабешко в распираемом внутренними противоречиями милицейском мундире.

По безмолвной команде профессора завлаб Разин живчиком метнулся звать Школьника, но тот уже неспешно шел к кабинету с отпечатанными бумагами в руке.

Профессор, сделав два шага из-за стола, пожимал руку Белецкому, завлаб тихонько затворял за собой дверь, ассистенты, поднявшись со стульев, переминались с ноги на ногу, а бесцеремонный Школьник, не считаясь с торжественностью момента, хлопнул Бабешко по пузу и спросил: