Андрей Хазарин - Живой товар

И вот тут я решился - не знаю, умно это было или глупо, но решил добавить к своему моральному облику черточку жадности. Короче, попросил денег - мол, накладные расходы оказались больше, чем рассчитывал, и такси, и выпивка-закуска, и подарки, а девушка - все же не просто девушка, а главный и незаменимый источник информации, и надо мне как-то до получки дотянуть...

Он одобрительно ухмыльнулся, похлопал меня по плечу и велел написать расписку на эквивалент 500 (пятисот) долларов США на покрытие непредвиденных служебных расходов, а именно - и перечислить; неважно, если что-то где-то не сойдется, но все же должен быть оправдательный документ.

Выдал зелеными, без всякого эквивалента, мелкими купюрами и почему-то был очень доволен. Еще раз велел сосредоточиться на махденских контрагентах, вручил неизменный мусор и выставил.

И что его так эта моя просьба обрадовала? Неужто хотел поощрить за хорошую работу, но деликатничал, боялся задеть мою щепетильность? И щедро как - я-то рассчитывал максимум на сотню... Ну, если бы хотел поощрить, так бы и сказал - премия, мол. А кстати, это ведь я у него в фирме первый раз за деньги расписываюсь. Ну до чего загадочное заведение!

Я зашвырнул черный мешок на самый верх кучи в квадратном мусорном баке и привычно полез через дырку в заборе.

Непонятно. И, может быть потому, что уже почти сутки мысль моя была настроена на самые отвратные варианты, вдруг стукнуло: радовался, что меня купить можно... или, скажем, это он лишний крючочек на меня получил. В случае чего и замарать недолго, дескать, злоупотреблял служебными средствами. А уж перед Аськой так обгадить - вот тебе твой женишок, полюбуйся... А это зачем? А чтоб не трепыхался и был послушен.

И вот это мне совсем не понравилось: если я работаю на милицию, то из самых благородных чувств, сознательно и добровольно, и вовсе ни к чему меня на поводке держать.

А вот если меня использует втемную черная фирма, тогда совсем другое дело, тогда нужны им на меня крючочки, чтоб в случае чего было чем придержать и рот заткнуть. И расписка эта - самый пустяк. Если так, то можно и пакетика с героином ожидать где-нибудь под диванной подушкой, и "макаров", который они мне выдали вместе с разрешением, тоже вполне мог где-нибудь следок свой оставить...

Я вдруг почувствовал себя так, словно сижу в камере, а стены сдвигаются. Сплошной Эдгар По. Вот ещё подходящий образ - колодец и маятник...

А есть ведь совсем надежный способ меня на крючок взять: Ася. Похитят Асю - и буду я как робот, что скажут, то и сделаю. И он, гад, это знает, сам ему болтанул в прошлый раз, что жениться хочу...

Ох как не вовремя она меня выперла! Надо мне сейчас быть рядом с ней неотлучно - а не могу, один раз прогнала и другой прогонит, если не докажу... если даст рот раскрыть, чтобы доказывать что-то...

Так, Колесников, не валяй дурака. Это что - учительница из класса выгнала? В женщине обида и гордость взыграли, но ты-то не женщина. Ты ей, придурок, жизнь сбереги - а после уж будешь монологи уязвленной гордости выслушивать и глушить нежными поцелуями, как в кино. Там помогает...

Я подошел к автомату и набрал номер ИФЦ, придумывая на ходу, как вызнать у Анечки, на работе ли Ася.

Глава 41

Асфальт и каблуки

Мы даже не предполагали, как мало знаем о своих клиентках. И только когда число отложенных анкет перевалило за сотню, Юлька взмолилась:

- Асенька, притормози! Давай с этими разберемся. Их же ещё обзвонить надо.

- Кстати, начну-ка я с того, что нашим туристам позвоню: кто паспорта делал, кто билеты заказывал...

Мила из турбюро сначала послала меня - и правильно сделала. Мыслимое ли дело - перелопатить документы за последние два года?! Ну, не два полтора... Переворошить кучу бумажек, чтобы узнать, кто из клиентов что заказывал. Они же досье, как мы, не ведут. И, тем более, не могут сходу своих от несвоих отличить...

Но я немножко поныла - и Милочка со вздохом согласилась принести мне списки всех, кто хоть что-то платил. Это просто: распечатать реестр приходных ордеров - и все. А потом Мила осведомилась, какого черта мы на работе так поздно торчим. Я в ответ спросила, что она делает в офисе. Ну, понятно, наши "туристы" начинают рабочий день с двенадцати часов дня, вот до девяти вечера и сидят. Ясное дело, в семь утра, как на рынок, никто себе загранпаспорт делать не побежит. Санаторный режим, особенно по сравнению с нашим. Но я им не завидую - там своей специфики хватает.

Посмотрела на часы - мама родная! До восьми времени уже, считай, и не осталось. А у нас - кабак-бедлам, кучи бумажек на столе. Папки распахнуты, картотека вся кишками наружу.