Полина Дашкова - Херувим (Том 2)

Чем сильнее его ломало, тем настойчивее он требовал собрать пресс-конференцию и привлечь внимание всей мировой общественности. Речь его становилась все невнятнее, он пожирал глазами шприц с дозой метадона и, уже корчась в судорогах, прохрипел, что доктора Тихорецкую ему приказал убить некто Исса, толстый мужчина лет пятидесяти с большим животом. Фотографии, оружие и всю необходимую информацию он получил от Иссы в машине, за полчаса до того, как вошел в клинику. На этой машине его вывезли из какого-то дома, который стоял в лесу, и довезли почти до самой клиники.

Сколько времени его везли, какой марки была машина, как долго он жил в этом доме, откуда и каким образом попал туда, кто находился с ним, Чуня не помнил. Допрашивать дальше без укола не имело смысла. У Чуни начались судороги. Получив вожделенную дозу, он впал в бессознательное состояние. Его поместили в бокс Лубянской внутренней тюрьмы. Все, охрана и медицинское наблюдение, было на самом высоком уровне.

Той же ночью бывший старший сержант Андрей Трацук скончался от острой сердечной недостаточности.

В семь утра Сергея разбудил шальной, настойчивый звонок. Он заметался между телефонами и не сразу сообразил, что звонят в дверь. Накинул халат, вышел босиком в прихожую и припал к глазку. За дверью стояла странная фигура. Мешковатые трикотажные штаны с лампасами, джинсовая куртка, большие очки в толстой черной оправе, короткая темная бородка, серая тряпочная кепка с мятым козырьком. На плече болталась плоская капроновая сумка.

— Стас, ну что ты смотришь? — усмехнулся незнакомец, еще раз нажимая кнопку звонка. — Давай открывай. Это я.

Нечто страшно знакомое мелькнуло в этой усмешке, искаженной круглым стеклышком дверного глазка. Дверь глушила голос, он был едва слышен. У Сергея пересохло во рту и дико стукнуло сердце. Почти не касаясь пола, он кинулся в спальню, достал из-под подушки пистолет, сунул его в карман халата, вернулся в прихожую и защелкал замками.

Гость переступил порог, снял кепку, бросил ее на тумбочку, снял очки в дешевой оправе, повернулся к зеркалу и аккуратно пригладил светлые вьющиеся волосы.

Сергей заметил, что стекла в очках простые, без всяких диоптрий.

— Прости, что так рано. Я улетаю через два часа, — гость резко повернулся, — что у тебя с лицом? Два дня назад вроде не было ничего.

— А, это? — Сергей бросил взгляд в зеркало и тронул щеку. — Складки от подушки.

— Да, вижу, ты крепко спал, не проснулся еще, — гость рассмеялся, похлопал Сергея по плечу, — пойдем, сваришь кофе и расскажешь, что у тебя за проблемы, кто и почему наехал. Или, может, я не вовремя? Ты не один? — он отстранил Сергея, заглянул в приоткрытые двери комнат.

Сергей сунул руки в карманы, на ощупь щелкнул предохранителем и направился в спальню.

— Ты куда? — тревожно спросил гость, тоже сунул руки в карманы своей джинсовой куртки и шагнул вслед за Сергеем.

— Я переоденусь.

— Брось, и так сойдет. Времени мало, проблем много. Слушай, ты не помнишь, когда в последний раз бабки на мой счет ушли?

— Недавно. Дня три назад.

Они стояли в темном коридоре у двери спальни, совсем близко и смотрели друг на друга.

— Черт… И сколько там было? — пробормотал гость, не отводя взгляда.

— Семьдесят, — Сергей развернулся и направился в гостиную. Гость последовал за ним, как на привязи.

— Слу-ушай, — задумчиво протянул он, усаживаясь на диван, — а нельзя как-нибудь крутануть назад?

Сергей включил чайник, достал турку, насыпал зерна в кофемолку. Пока она гудела, оба молчали. Сергей стоял спиной к гостю. Их разделяло метра три, не больше.

— У тебя что-то случилось? — спросил он, не оборачиваясь.

— Да, понимаешь, есть одна проблема. Но об этом позже. Нет, ты скажи, в принципе можно вытянуть с того счета бабки назад или нельзя никак?

— Все? — уточнил Сергей, помешивая кофе.

— Не знаю. Хотя бы часть. Я в ваших банковских делах ни хрена не понимаю, гость повысил голос, — я только знаю, что с того счета я теперь не могу снять ни гроша. А бабки мне сейчас нужны позарез, — Он вдруг легко соскользнул с дивана и двинулся на Сергея, продолжая держать руки в карманах куртки. — Ладно, об этом-после, а то как-то нехорошо получается. Ты пришел ко мне со своими проблемами, поговорить нам у Иссы не удалось, теперь я пришел к тебе и сразу гружу тебя своими проблемами. Смотри, сейчас убежит!

Сергей сдернул турку, кофейная пена зашипела на электрической конфорке.