Полина Дашкова - Херувим (Том 2)

— Папа, включи, пожалуйста, свой мобильный.

— Да, конечно, я совсем забыл, — отозвался Владимир Марленович.

Уже светало. Когда выходили из машины, Сергей заметил, что генералу совсем худо. Глаза глубоко запали, лицо вытянулось и разгладилось. Теперь он был похож на старенького ангела.

— Мне пора принять лекарство, — прохрипел он сквозь зубы и тяжело повис на руке Сергея, — ты поднимись к нам, надо поговорить.

Наталья Марковна молчала и не спускала с Сергея глаз. Взгляд ее был очень внимательным, напряженным и даже немного враждебным. Или это только показалось в неверном рассветном свете. Когда поднимались в лифте, генерал дал себе волю, сморщился, схватился за живот и еле слышно постанывал.

Квартира оказалась еще шикарнее, чем у Стаса. Но выглядела она вполне обитаемой, ничем не напоминала гостиницу и картинки из каталога. Генерал сразу отправился в свой кабинет, генеральша искоса взглянула на Сергея.

— Если вы курите, можете пройти на кухню, — произнесла она быстро, сухо и отправилась к мужу.

Курить действительно хотелось. Но сигареты он забыл. Впрочем, в кухне на просторном подоконнике лежала пачка «Парламента». Опять позвонил Райский. Полковника больше всего волновали бумаги, которые принес Плешаков на подпись Стасу Герасимову.

— Фирма «Омега» переводит сто пятьдесят тысяч в банк «Фамагуста», который находится в Никосии, на Кипре, — объяснил Сергей. — Это якобы оплата за партию компьютеров, полученных «Омегой». И семьдесят тысяч отправляются в тот же банк на личный счет консультанта по этим самым компьютерам. Я успел незаметно для Плешакова переписать реквизиты, номера, в общем, всю цифирь. Наизусть, разумеется, не помню, сообщу позже.

— И вы все это подписали? — перебил Райский.

— А что мне оставалось делать?

— Ладно. Дальше. Как зовут консультант тоже не помните?

— О, это трудно забыть. Консультанта зовут Анжела Болдянко.

В трубке повисла долгая пауза. Сергей слышал дыхание Райского и ему на секунду стало жаль полковника.

— Михаил Евгеньевич, — произнес он, — наш подопечный не трогал объект «А», потому что перекачивает через него деньги, причем не только общак, но, вероятно, и свои личные. Стаса преследует другой человек и я почти догадываюсь, кто он. Вы ошиблись, полковник. Я понимаю, как вам это неприятно слышать. Зато теперь мы знаем то, что могли бы никогда не узнать и ваш план все равно работает, пусть не так, как вы предполагали.

— Я не нуждаюсь в ваших утешениях, майор, — откашлявшись, рявкнул Райский, — когда вы сможете сообщить мне банковские реквизиты и номера счетов?

— Как только окажусь в квартире объекта «А», — с легкой усмешкой отчеканил Сергей.

— А где вы сейчас?

— У мамы с папой. Сижу на кухне. Кстати, генерал очень серьезно болен.

— Что с ним?

— Пока не знаю. Но выглядит ужасно.

— Да, я подозревал что-то в этом роде, — медленно произнес Райский, — вы не вздумайте рассказывать ему о бумагах, которые подписали.

— Конечно, я понимаю.

— Ни черта вы не понимаете, майор! Ладно. Сейчас уже утро. Когда вы уедете отсюда?

— Пока не знаю. Генерал хочет поговорить со мной.

— По возможности избегайте конкретных ответов. Только общие слова. Передайте генералу, чтобы позвонил мне, как только отдохнет, я сразу к нему приеду.

— Михаил Евгеньевич, проверьте, пожалуйста, существует ли воровской авторитет по кличке Палыч, — Сергей осекся, услышав шаги.

— Зачем это?

— Потом расскажу, позже, — прошептал он, прикрыв трубку, — я позвоню вам, как только смогу.

В дверях появилась Наталья Марковна. Увидев, что он разговаривает по телефону, она включила чайник, села на стул напротив Сергея, достала какой-то журнал, открыла и принялась листать. Вид у нее был растерянный.

— Но не раньше девяти утра, — отчеканил в трубке голос Райского, — я должен поспать хоть немного, чего и вам желаю. В десять вы должны навестить Анжелу. Непременно с цветами. Учтите, времени у вас будет мало, к двенадцати она едет в клинику на прием.

— Почему такая спешка? Не лучше ли перенести на вечер?

— Нет, — отрезал Райский. Сергей попрощался, отложил телефон, загасил сигарету и тихо спросил:

— Наталья Марковна, как себя чувствует Владимир Марленович?

— Плохо, — вздохнула она, — он не спит, ждет вас, хочет поговорить. Я должна извиниться за сцену в аэропорту.

— Ну что вы, я понимаю…

— Отличная работа, — пробормотала она, впервые подняв глаза, — хотела бы я знать, какой вы на самом деле.