Полина Дашкова - Херувим (Том 2)

В ее теперешней жизни все было разложено по полочкам и рассчитано по минутам. Ей просто некогда и не в кого было влюбляться. С каждым годом выбор уменьшался, медленно, но верно приближаясь к нулю. Мужчины ее возраста и старше были женаты. Таких отношений, вороватых и бессмысленных, она не хотела. Оставались холостяки, но эта порода отличалась странностями и делилась на три категории — самовлюбленные болваны, застенчивые меланхолики и сумрачные коллекционеры любовных побед с жалобными глазами и липкими лапами. Все одинаково скучно.

Иногда на Юлю накатывали острые приступы одиночества, она начинала чувствовать, как стремительно уходит время, как тяжело и холодно дышит в затылок старость. Она заставляла себя думать о работе, о своих больных, Шуре. Из зеркала смотрело молодое, красивое лицо. Все было хорошо, и вряд ли стоило что-либо менять.

— Мам, ты что с собой сделала? — Шура возникла в зеркале за спиной Юли и уставилась на нее так, словно увидела впервые в жизни.

Фен гудел. Юля не слышала, как она вошла.

— Шурище, ты уже вернулась? — спросила она, выключая фен и растерянно улыбаясь.

— Нет, мамочка, я еще в пути, — хмыкнула Шура, — мам, ну скажи честно, что с тобой происходит?

— Ничего. Почему ты спрашиваешь?

— Ты какая-то не такая. Совсем новая. Помолодела лет на десять и похорошела.

— Это тебе так кажется, мы просто с тобой стали редко видеться и ты от меня отвыкла.

— Да нет же, мамочка, я тебя наизусть знаю, ты очень сильно изменилась, — упрямо повторила Шура, — это все замечают. Не только я.

— Кто же, интересно?

— Вика. Она сказала, ты стала порхать, как птичка, и все время улыбаешься. К чему бы это, мамочка?

— Ой, прекрати, — поморщилась Юля, — Я сплю не больше пяти часов в сутки, я дико устала и выгляжу отвратительно. Смотри, какие у меня синяки под глазами, щеки ввалились. Чтобы не быть бледной, как смерть, я румянюсь. И вообще, отстань. Расскажи, что сегодня было в школе.

— В школе, между прочим, меня достали: почему я никому не рассказала, что моя мама оперирует великую Анжелу.

— Что, прости?

— О, проснулась наконец! Доброе утро! У нас в классе есть две девочки, фанатки Анжелы. Сегодня они привязались ко мне на большой перемене, умоляли, чтобы я передала тебе постеры с портретами их обожаемой певицы и чтобы ты попросила для них ее автограф. Я, конечно, картинки не взяла, но обещала с тобой поговорить. Мам, ну я не могла их послать. Тактичные намеки они не поняли, а на откровенность я не решилась, они все-таки мои одноклассницы, мне совершенно не хочется иметь врагов. Я и так отбивалась от них как могла. Ты представляешь, сколько вопросов они мне задавали! В гости напрашивались, чтобы с тобой встретиться.

— И какие же вопросы?

— Ну, например, правда ли, что Анжелу изуродовал из ревности ее любовник, чеченский террорист Шамиль Исмаилов? Правда ли, что он лично оплатил ее лечение? Они стали уверять меня, будто ты с ним встречалась и он дал тебе чемодан зеленого налика, чтобы ты оперировала Анжелу. Еще они просили, чтобы я узнала у тебя, какое станет у Анжелы лицо после операции. Точно такое, как было или другое. Ну что с них взять, с убогих?

— Так, погоди, — Юля зажмурилась и покрутила головой, чтобы немного прийти в себя, — давай-ка по порядку. Откуда они взяли весь этот бред: чеченского террориста, чемодан с зеленым наликом и прочее?

— Мам, ну ты что, вчера родилась? — Шура удивленно вскинула брови. — Из желтой прессы, конечно. Откуда еще? Они сидят в Интернете, выискивают все, что есть об их кумире. Можешь сама посмотреть, если так интересно. А я, между прочим, есть хочу.

— Да, конечно, сейчас я что-нибудь приготовлю.

— Мама, у нас пустой холодильник, — надменно простонала Шура, — ты забыла, Вика у нас больше не живет. Это при ней всегда было что покушать. А сейчас мы опять вернулись к своему первобытному состоянию. Может, сходим куда-нибудь, пообедаем? Заодно отпразднуем твое возвращение из командировки и мои пять баллов за городскую контрошку по английскому. Между прочим, это не просто оценка. Это покупка скетчерсов.

— Каких скетчерсов, Шура?

— Тех самых ботинок, ну я рассказывала тебе, они огромные и плоские, будто на них слон посидел.

— Ты же говорила, что они уже вышли моды.

— Мама, это гриндерсы вышли из моды, — презрительно сморщилась Шура, — а скетчерсы только вошли. Ты обещала, что, если я получу пять баллов за городскую контрошку, мы поедем покупать скетчерсы. Так что мы с тобой садимся в машину и отправляемся в «Рамстор». Там и пообедаем.