Джек Хиггинс - Исповедальня (Час охотника)

- "Ну что ж, теперь у нас два Гарри", - продекламировал Девлин строфу из Шекспира. - Капитан Гарри Фокс, позвольте представить вам отца Гарри Кассена.

Кассен мягко пожал протянутую руку.

- Рад познакомиться с вами, капитан Фокс. После вашего звонка Лайам рассказал мне о вас.

Девлин указал на шахматный столик перед собой.

- Для меня был хорош любой повод, чтобы избежать разгрома.

- Вы, как всегда, порядком преувеличиваете, - заметил Кассен. - Однако мне пора идти, а вас оставляю с вашими заботами.

У священника был приятный и глубокий голос, в его ирландском слышался американский акцент.

- Нет, вы только послушайте, Фокс. - С этими словами Девлин достал из буфета три бокала и бутылку "Бушмиллс". - Присядь, Гарри. От стаканчика перед сном тебе хуже не станет. - И, обращаясь к Фоксу, добавил: - Мне еще не встречался человек, который бы ходил столько же, сколько ваш святой отец.

- Хорошо, хорошо, Лайам, сдаюсь, - произнес Кассен. - Еще есть пятнадцать минут, а потом мне и впрямь нужно уходить. Ты же знаешь, что по вечерам я заглядываю в наш хоспис, а там сейчас Дэни Малоун, и неизвестно, застану ли я его завтра утром в живых.

- Давай выпьем за него. Ведь это всем нам предстоит, - предложил Девлин.

- Хоспис, вы говорите? - спросил Фокс.

- Тут рядом монастырь Святого Сердца. А милосердные сестры уже несколько лет содержат при нем клинику для умирающих.

- И вы там работаете?

- Да, администратором и духовным наставником. Говорят, будто монахини настолько чужды всего мирского, что не могут справиться с бухгалтерией. Полная чушь! Сестра Анна-Мария, которая заправляет всем, знает расходы хосписа вплоть до последнего пенни. А так как община здесь небольшая и у священника нет куратора, то я иногда помогаю ему.

- Кроме того, Гарри три дня в неделю работает в отделе печати католического секретариата в Дублине, - вставил Девлин. - А еще руководит местным молодежным клубом и театром с его девяносто тремя юными артистками, с которыми сыграл пять очень посредственных спектаклей.

Кассен рассмеялся.

- Угадайте, чья была постановка. В следующий раз мы попробуем "Вестсайдскую историю". Лайам считает, что мы слишком высоко хватили, но я предпочитаю серьезные испытания путям наименьшего сопротивления.

Он выпил "Бушмиллс". Фокс поинтересовался:

- Позвольте спросить, святой отец, вы - американец или ирландец? Я что-то не пойму.

- А он и сам точно не знает, - смеясь, ответил Девлин.

- Моя мать была американкой ирландского происхождения. В поисках своих исторических корней она вернулась в Коннахт в 1939 году. Но кроме меня никого здесь не нашла.

- А ваш отец?

- Отца я вообще не знал. Фамилия моей матери Кассен, и она исповедовала протестантство. Некоторые из Кассенов еще живут в Коннахте, они потомки бойцов Кромвеля. В этой части страны Кассены часто называют себя Паттерсонами; это неправильный перевод ирландского слова "кассен" - "тропа".

- Короче говоря, он сам не знает, кто он такой, - повторил Девлин.

- Ну, это как посмотреть, - улыбнулся Кассен. - После войны, в 1946 году, моя мать вернулась в Штаты. Через год она умерла от гриппа, и меня взял к себе единственный родственник, старый двоюродный дядя, у которого была ферма в канадской провинции Онтарио. Прекрасный человек и истовый католик. Под его влиянием и я стал католиком.

- Вот тут-то судьба и свела нас, - Девлин поднял свой бокал.

Фокс недоумевающе посмотрел на него. Кассен пояснил:

- Семинар, в который я был принят, назывался "День всех святых" и располагался в Рейн Лэндинге неподалеку от Бостона. А Лайам преподавал там английский.

- Да, проблем у меня с ним было предостаточно, - вспомнил Девлин. - Его ум острый как бритва. Каждый раз он выставлял меня дураком, когда я на лекциях неверно цитировал Элиота.

- Затем я - работал в двух общинах в Бостоне и позднее еще в одной в Нью-Йорке, - продолжал Кассен, - но не терял надежды однажды вернуться в Ирландию. В 1968 году я был наконец переведен в Белфаст, в церковь на Феллс-роуд.

- Которую уже через год сожгла дотла протестантская толпа, - вставил Девлин.

- Тогда я попытался спасти общину от распада и продолжил службу в спортивном зале одной из школ, - сказал Кассен.

Фокс взглянул на Девлина.

- В то время как вы носились по Белфасту и подбрасывали бревна в огонь?

- Милостивый Господь да простит мне это, - смиренно произнес Девлин. Потому что сам себе я этого простить не могу.

Кассен поставил перед собой пустой бокал.