Холли Эфрон - Никогда не лги

И тут же ощутила сильный толчок снизу, в диафрагму. Даже Тыковка была согласна с ней.

Айви повернула на подъездную аллею, украшенную большой деревянной вывеской с витиеватой надписью: «Дом престарелых Оук-Ридж». Мистер Власкович уже поджидал ее в фойе, ссутулившись в массивном кресле с подголовником. Он оказался единственным мужчиной в пределах видимости. Его окружала компания пожилых особ женского пола в пастельных брючных костюмах, которые подозрительно притихли при виде Айви, разглядывая ее с нескрываемым интересом.

Старик с некоторым трудом поднялся на ноги. Под прозрачной, усеянной старческими пятнами кожей руки, которую он протянул Айви, виднелись голубые прожилки вен. Его накрахмаленная белая рубашка от выходного костюма и брюки цвета хаки были отутюжены настолько тщательно, что о стрелки можно было порезаться.

— Рад вас видеть, дорогая, — церемонно произнес Власкович и крепко пожал ей руку. Судя по всему, когда-то он был высоким мужчиной. Теперь же, чтобы взглянуть Айви в лицо, ему приходилось задирать голову и смотреть на нее снизу вверх, отчего взгляд его поневоле приобретал вопросительное выражение.

— Прошу вас, — произнес он с поклоном и предложил ей руку. Айви приняла ее, и они неспешно двинулись внутрь. Оглянувшись на женщин, которые после их ухода принялись подталкивать друг друга локтями и яростно перешептываться, он лукаво подмигнул Айви.

Навстречу им шла женщина на костылях. Она с трудом переставляла ноги, не отрывая напряженного взгляда от побелевших костяшек пальцев, сжимавших подпорки. Проходя мимо, она подняла голову, и лицо ее осветилось улыбкой.

— С днем рождения, Пауль. У тебя сегодня юбилей.

Мистер Власкович улыбнулся в ответ и приветливо кивнул головой. Когда они удалились настолько, что женщина не могла их слышать, он проворчал:

— Какая несусветная глупость эти дни рождения! Она полагает, что сегодня мне исполнилось восемьдесят. Хотя на самом деле мне уже стукнуло восемьдесят шесть. Старею, да. — Он придержал для Айви дверь, пропуская ее на залитый солнечными лучами внутренний дворик.

С величайшей осторожностью пожилой мужчина опустился на скамью, чем живо напомнил Айви бабушку — точно так же та ставила свою драгоценную фарфоровую чашку на полку в застекленном шкафчике.

— Вижу, вы на сносях, — заметил он, подняв тонкие седые брови и глядя на ее выпирающий живот. — Судя до вашему виду, вы можете родить в любой день.

Айви присела на скамейку рядом с ним.

— Я рассчитываю, что это случится на День благодарения, — ответила она и несказанно удивилась тому, что назвала ему настоящую дату. Хотя почему бы и нет? Мистер Власкович наверняка не станет докучать ей по мере приближения этого знаменательного дня.

— Значит, остается всего три недели. — Поджав губы, старик покачал головой. — Итак? Чему я обязан удовольствием от вашего столь неожиданного для меня визита? Я помню совершенно точно, что продал вам дом «со всеми изъянами», как было написано в договоре, посему от всей души надеюсь, что вы пришли не за тем, чтобы потребовать свои деньги назад.

Айви рассмеялась.

— Нет, что вы, ничего подобного. Мы полюбили ваш дом всей душой. Просто в старом плетеном сундуке, который наша соседка хранила в своем гараже, я обнаружила несколько любопытных безделушек. По ее словам, они принадлежали вашей семье.

— Плетеный сундук, — задумчиво повторил Власкович, и морщины, пролегшие на его лбу, стали еще глубже, если только такое возможно. — Я действительно припоминаю, что был у нас старый сундук, который привезла с собой семья моего отца, но я понятия не имею, что там хранилось внутри. И что же теперь? Она хочет выставить мне счет за хранение? На мой взгляд, миссис Биндель замыслила нечто вовсе уж невероятное.

— Собственно, так оно и есть, — согласилась Айви. — Поначалу она намеревалась попросту выбросить его, но внутри оказалось несколько вещичек, — Айви раскрыла свою сумочку, — которые, как мне показалось, могут представлять некоторую сентиментальную ценность для вас или ваших родственников. — С этими словами она извлекла из сумочки серебряную расческу, зеркальце, шкатулку для волос и дневник в кожаном переплете, после чего положила их на скамейку между ними.

Дрожащие пальцы мистера Власковича бережно накрыли коробочку для волос.

Айви достала и фотографию. Она заново скрепила обе ее половинки клейкой лентой.

— О! — вырвалось у старика. Он немедленно завладел фотографией.