Йенс Лапидус - Шальные деньги

Сели в «Голуэйз» на Кунгсгатан. Клиентура — аборигены (шведюки, стало быть). Обстановка — закос под ирландский паб в традиционных зеленых цветах. Надпись: «Highgate & Wallsall Brewing Со Ltd.». На другой пытаются острить: «Богу веруем за так, остальным — за наличные и по кредиткам». Пахнет пивом. Душевное заведение.

Покалякали. Вспомнили прошлое лето, тогда еще буза небольшая вышла. Тех, кто откинулся, тех, кто снова чалится. Наконец спустя полчаса Хорхе, понизив голос, перешел к делу:

— Вальтер, у меня к тебе базар есть серьезный.

Вальтер оторвался от пива, любопытство в глазах.

— Выкладывай!

— Свинтить хочу. Не по мне это — гнить на зоне еще три года! Есть у меня одна задумка реальная. А тебе я верю, Вальтер. Ты вертухаем был нормальным. Я же знаю, почему ты ушел. Да все пацаны знают. Ты нам помогал. Вот и я тебя прошу. Не за так, ясен пень.

Вальтер не сдаст, Хорхе уверен в нем на девяносто девять процентов. Остается один: Вальтер подмахивает и вашим и нашим. В последнем случае, Хорхе, мой мальчик, пиши пропало.

— Сбежать из Эстерокера мудрено, — стал объяснять Вальтер. — За десять лет смогли только трое. Никто из них не протянул на воле и года. Фишка ведь не в том, как уйти, а как жить после побега. Тони Ульссон и другие бегунцы: тебе их судьба ни о чем не говорит? Также важно, чтобы в плане твоем не было слабых мест. Иначе сиди и не рыпайся. Эти молодцы не нашли ничего лучше, как спрятаться под мостом в Сорунде, — там их, голубчиков, армейское подкрепление и повязало. У чуваков реально не было шансов. Хотя, если зайти с другого бока, сами нарвались, потому как западло было гасить охрану. Только я, как говорится, не при делах, не знаю, чем тебе и помочь. Но за интерес — чем смогу. Говори. Все останется между нами, ты меня знаешь.

Хорхе не заставил себя упрашивать. Он и сам уже решил довериться Вальтеру:

— Хочу спросить тебя за пару вещей. Сумеешь помочь, с меня пять косарей.

— Я же сказал: чем смогу.

Ощущения престранные. Сидишь в баре — в двух шагах тебя стерегут тюремщики, а ты спокойно трешь насчет побега с их же бывшим соратником. Так, лицо попроще. Следить за жестами. Лишь бы не заметили, как тебя колбасит. Хорхе убрал руки под стол, на колено. Нога на ногу. Стал терзать салфетку. Распустил на лапшу. Собрался с мыслями.

— Два вопроса. Первое: меня интересуют правила охраны зэков, когда нас выводят на прогулку. Второе: сколько бойцов кинут в погоню, если кто-то из нас махнет через южный забор — скажем, возле блока «Д».

Вальтер отхлебнул пива. На губе пенная полоска.

Заговорил о планах на лето. Пустой треп. Хорхе присмотрелся: а, Вальтер не умолкает для отвода глаз, пока обдумывает ответ.

Хорхе скосился в сторону охранников. Те увлечены своей беседой. Отдыхают.

Релакс, амиго.

Мандраж прошел.

Сообщил Вальтер немало. Все, что знал сам. Инфа — клад. То, что доктор прописал. Например: расстановка часовых, средства на случай побега, коды связи, стандартные предписания. Время смены часовых, расписание личного досмотра заключенных, система сигнализации. Планы действий «А» и «Б»: «А» — на случай индивидуального, «Б» — на случай группового побега. План «В» (на случай бузы) опустили за ненадобностью. Эх, Вальтер, рыбка золотая!

Хорхе не знал, как и благодарить. Обещался передать пять штук через несколько недель.

Конвоиры засобирались.

Подали знак: пора.

Хорхе (сам себе): да, пора, уже одной ногой на воле.

Никто среди стокгольмского бомонда не знает того, что мы сейчас поведаем о Юхане Вестлунде, он же — ЮВе, самом гламуристом из всех столичных гламурчиков. А был он заштатный гражданин, фанера над Стокгольмом, убогий шведский середнячок. Дурилка картонная, мистификатор, затеявший рискованную двойную игру. Два-три дня в неделю зажигал с мажорами, в остальное же время считал каждый грош, чтобы не вылететь в трубу.

ЮВе косил под олигарха. По правде же был он голь перекатная.

Жрал вермишель с кетчупом по пять раз на неделю, в кино не ходил, катался зайцем в метро, таскал домой туалетную бумагу из студенческих сортиров, тырил продукты из универмага, а дорогие носки — из торгового центра «NK», сам себя стриг, носил фирменные шмотки с чужого плеча; дождавшись, когда зазевается кассирша, на шару просачивался в фитнес-клуб. Снимал угол у фру Рейтершельд — об этом знали и Путте, и Фредрик, и Нигше. Съемный угол оставался единственной правдой, которой ЮВе был не в силах утаить. Впрочем, друзья не придавали такой малости особого значения.