Антон Леонтьев - Святой нимб и терновый венец

Победителю требовалось набрать две трети голосов в том случае, если число кардиналов без остатка делилось на три или, как в нашем случае, две трети плюс один голос: всего 78. И никто не мог предсказать, чем же закончится конклав, который вошел в историю церкви под названием «убийственного» и «кровавого». Но не буду забегать вперед, а изложу все по порядку.

Камерленго, который и сам являлся одним из папабилей, после того как весь присутствующий персонал, к которому относился и я, поклялся хранить молчание и принес присягу, обратился к кардиналам с традиционным вопросом:

– Братья, желаете ли вы, чтобы мы приступили к выборам?

Сразу несколько кардиналов одновременно заявили:

– Немедленно, немедленно!

Регламент предусматривал, что в первый день конклава, если кардиналы этого возжелают (что имело место), могут быть проведены несколько туров. В случае если папа избран не будет, следовало прервать выборы на ночь и приступить к ним на следующий день: с половины десятого до половины первого (два тура), затем обеденный перерыв, а с половины пятого до половины восьмого снова два тура.

После этих слов в Сикстинской капелле возникла секундная пауза. Кардиналы бросали друг на друга вопросительные взгляды, но никто не подал голоса. Все ждали имени, но его не последовало. А ведь у кардиналов имелась еще одна возможность избрать понтифика, причем не прибегая к тайному голосованию, – посредством спонтанного выкрикивания имени одного из собратьев, к которому присоединяются в экстазе все собравшиеся. Эта древняя традиция, с помощью которой за историю церкви было избрано всего лишь несколько церковных властителей, да и те – в глубокой древности, именуется аккламацией, была упразднена еще при Иоанне Павле, однако вновь возрождена Адрианом.

Кардиналы предпочли промолчать, ибо даже назови кто-либо из них имя одного из претендентов, вряд ли Святой Дух, снизошедший на всех участников конклава, заставил бы их поддержать кандидатуру. Все настроились на трудные и, возможно, долгие выборы.

– Ну что же, братья, – выждав минуту, произнес кардинал Уризоба, – нам следует составить счетную комиссию!

С этого конклав и начал свою деятельность. В чашу, что стояла на столе пред алтарем, были положены бюллетени с именами всех присутствующих, и один из кардиналов, перемешав их, вытащил три бумажки. Кардиналы из Венесуэлы, Испании и патриарх Венеции на период конклава стали церберами, следящими за подсчетом голосов. В их обязанности входило тщательно следить за процедурой голосования и подводить итог после каждого тура. Вслед за этим тем же образом были избраны контролеры, держащие под надзором членов счетной комиссии: доверять, конечно, нужно, но лучше всего проверять, как говаривал русский революционер и безбожник Ленин, на какое-то время заменивший у себя на родине (да и в других странах) Христа. Два итальянца (из Пизы и Милана), а также престарелый кардинал с Филиппин волей судеб получили эти должности. Наконец, еще трем (поляку, американцу и мексиканцу) было вверено после оглашения результатов голосования сжигать в печи бюллетени, оповещая тем самым мир о том, избран ли новый Pontifex Maximus или все еще нет.

После того как все формальности были улажены, объявили о начале первого тура голосования. Я наблюдал за Антонио, сидевшим в противоположной части капеллы. Мой брат выглядел сосредоточенным и величественным, готовым в любую секунду стать папой. Но, думаю, таковыми в тот момент были почти все (ах, да что лукавить – абсолютно все!) кардиналы, собравшиеся под сводами, украшенными фресками Микеланджело. Вообще-то стать папой может любой человек, который обладает двумя неотъемлемыми критериями: мужской пол и католическая вера. И ему вовсе не требуется быть прелатом и, более того, кардиналом и присутствовать на конклаве. В стародавние времена нередки были случаи, когда папой избирали человека, находившегося далеко от Рима, – последним папой таким образом, совершенно неожиданно для себя, стал епископ испанского города Тортосы, тезка последнего, ныне покойного папы, Адриан Шестой, уроженец Утрехта, занимавший Святой престол в течение всего неполных двух лет в первой трети шестнадцатого века перед пятивековым засильем итальянцев. Теоретически кардиналы могут избрать папой любого холостого католика мужского пола, проживающего в любой точке планеты (и даже меня, ничтожного, мелькнуло в моей грешной голове), однако уже в течение столетий прерогатива стать папой сохраняется только за кардиналами, находящимися «под ключом».