Антон Леонтьев - Миф страны эдельвейсов

На это требовалось время, и Наташа, оставив тетушку одну бороться с сейфом, прошла в спальню Корнелии – круглая кровать была залита краской, дурно пахнущей эссенцией и украшена оливками и раздавленными помидорами. Плазменный телевизор разбит, а на самом видном месте лежали порнографические видеодиски, обнаруженные Сашá в одном из отделений платяного шкафа.

– Иди-ка сюда! – раздался крик Сашá, и Наталья вернулась в кабинет. Тетушка провозгласила: – Наступает долгожданный момент.

Дверца сейфа тихонько скрипнула и поддалась. Сашá запустила руки в его нутро и вытащила сразу несколько замшевых мешочков. Она высыпала их содержимое на стол – заблестели ожерелья, браслеты, кольца.

– Вот она, наша часть наследства! – заявила девушка. – Однако ты права, если мы их возьмем, то станем обыкновенными воровками. Тогда знаешь что, давай-ка украсим бриллиантами, рубинами и изумрудами верхний этаж – полиции это должно прийтись по вкусу!

Подхватив груду драгоценностей, Сашá ринулась прочь из кабинета. Жемчужное ожерелье она опустила в унитаз, несколько перстней разложила среди разбитых яиц на кухне, один браслет запихнула в банку с джемом, еще несколько в кофе. Наташа не отставала от тетушки – и через десять минут весь этаж был украшен сияющими драгоценностями.

В сейфе еще обнаружилось пять пачек пятисотевровых купюр, которые тотчас были разбросаны по особняку в художественном беспорядке, а также приколоты булавками и прикреплены прищепками к стенам, гобеленам, мебели, люстрам и даже потолку.

– Вот, кажется, и все. – Сашá откинула последний пустой мешочек на пол. – Чтобы привести в порядок свою штаб-квартиру, Корнелии придется поднапрячься. И ведь уборщиц не позовешь – те могут присвоить парочку украшений или несколько купюр, так что придется ей делать все самой!

– Гляди, в сейфе находится еще что-то, – позвала ее Наташа, извлекая толстую потрепанную тетрадь в бордовом коленкоровом переплете.

Сашá изумилась:

– Что это, список тайных счетов семейства фон Веллерсхоф? Или перечень подкупленных чиновников Еврокомиссии? Если да, то сделаем несколько копий и разошлем в самые известные «желтые» издания Европы.

Наталья открыла тетрадь – в глаза бросились пожелтевшие страницы с загнутыми краями и надпись, выведенная блеклыми синими чернилами. Женщина вцепилась в спинку стула, испугавшись, что вот-вот упадет.

– Что с тобой, дорогая племянница? – спросила участливо Сашá. – Неужели ты обнаружила интимный дневник Корнелии, где она описывает все свои извращенные сексуальные пристрастия? О, тогда их надо будет не только разослать по газетам, но и опубликовать в Интернете!

Наташа с трудом проглотила ком в горле, чтобы заговорить:

– Это дневник, ты права. Но вовсе не Корнелии. Он принадлежит... он принадлежал... – Голос у нее дрогнул. Собравшись с силами, женщина продолжила: – Это дневник моей матери, Марианны Никишиной.

На первом листе было выведено: «Мой дневник. Годы 1976—1979. Марианна Никишина».

Сашá ошеломленно пробормотала:

– Но что он делает в сейфе Корнелии? О, теперь я все понимаю! Дневник она получила после того, как твоя мама... умерла.

В глазах у Наташи потемнело. Сашá осторожно взяла у нее из рук тетрадку и сказала:

– Думаю, нам пора. Все, что можно, мы уже сделали. Пожалуй, удалимся через дверь, не прибегая к помощи плюща.

Слезы бежали по щекам Наташи. Она взяла дневник и, прижав его к груди, воскликнула:

– Я должна знать! Нет, я имею право знать, что тогда случилось! У нас дома были точно такие же дневники – мама любила записывать события своей жизни. Но последней части я не обнаружила. Бабушка сказала, что дневник находился в автомобиле, когда отец и мама попали в автокатастрофу, и он сгорел вместе с ними. Но теперь-то я знаю, что все было не так. Вот он, последний мамин дневник!

– Может быть, лучше остаться в неведении... – начала Сашá, но Наталья упрямо мотнула головой:

– Нет, я обязана все знать!

– Ну что ж, – после паузы заговорила Сашá. – Дневник хранился столько лет в сейфе Корнелии, значит, он представляет для нее опасность. И, возможно, его содержание поможет нам вывести на чистую воду мою сестрицу и трех братцев.

Наташа уже не слушала тетушку. Она, опустившись на пол, покрытый книгами, перевернула первую страницу. У мамы был убористый мелкий почерк. Страницы оказались пронумерованы – из трехсот были заполнены двести сорок. Наталья мельком взглянула на дату последней записи в дневнике. 19 октября 1979 года. День ее рождения! И день смерти мамы...