Антон Леонтьев - Миф страны эдельвейсов

В отличие от прочих заключенных, я не работаю ни в прачечной, ни в мастерской, ни на плантациях. Меня приписали к тюремному лазарету, где я поначалу выполняла функции технички, медсестры и нянечки. Постепенно же мне пришлось заниматься и больными – заключенные обращаются не к тюремным докторам, а ко мне. Те не имеют ничего против, чтобы я занималась осмотром больных, – сами доктора предаются безделью, читают детективы и пьют кофе.

Моя беременность протекает нормально, я планирую стать мамой в декабре. Узнала, что у тех заключенных, которые рожают детей, малышей отбирают и отдают в детский дом. Но Профессорша заверила меня, что я получу возможность воспитывать своего ребенка сама. Вот что значит быть медиком – всегда найдешь общий язык со всеми, даже с «королевами» преступного мира.

Женщины, отбывающие наказание, в основном малограмотные, многие – крестьянки, которые покинули деревню и приехали в город, чтобы заработать на прокорм большой семьи. Ради этого они и становились проститутками, шли на преступления, принимали участие в ограблениях.

Познакомилась с интересной личностью – марксисткой Розой [9], которая, как и я, получила пожизненное. Она убила человека, предавшего ее любимого. С Розой можно часами говорить об очень интересных вещах, тем более что она неплохо владеет русским, который самостоятельно изучила, читая труды Ленина, Сталина и Бакунина. Она заменяет мне мамочку, которой так не хватает. Роза, узнав о деталях моего дела, сразу заявила, что меня «подставили», то есть намеренно навесили на меня преступление, совершенное кем-то другим. Но кто и зачем так сделал, загадка и для меня, и для нее. Ведь в Коста-Бьянке меня никто не знал до прибытия танкера в порт столицы, я никому не могла перейти дорогу и наступить на мозоль. Но Роза уверена, что все каким-то образом связано со спасением мальчика – может быть, это месть родственников того человека, что сбил подростка и в результате моих показаний оказался в тюрьме?

Я по-прежнему работаю в тюремном лазарете – впечатление такое, будто веду прием где-нибудь в советской поликлинике. Все те же больные, все те же болезни, только помочь реально я мало чем могу – медикаментов катастрофически не хватает, а тех, у кого имеются тревожащие симптомы, госпитализируют только в исключительных случаях. Мне помогает санитар Чуро (его зовут Антонио Мануэль, но все используют в качестве обращения прозвище). Он – любознательный, совестливый малый, который схватывает все на лету. Говорит, что его мечта – стать врачом, но для обучения в университете требуются большие деньги, которых у его семьи нет.

Чуро – так же, как марксистка Роза, верит в мою невиновность. Обещал свести меня со своим троюродным кузеном, журналистом, специализирующимся на разоблачениях. Действительно, меня в тюрьме посетил Алехандро, заявивший, что верит мне, и обещавший попытаться отыскать доказательства моей невиновности. Но я отношусь к его посулам спокойно, так как не верю, что в ближайшее время что-то изменится. Сейчас для меня главное – чтобы роды прошли благополучно.

Вчера произошло нечто немыслимое – меня пытались убить. И сделала это новая заключенная, практически еще девочка, ей не больше семнадцати. Кончиту Моралес перевели к нам в тюрьму после того, как она устроила в своей прежней колонии потасовку. В день своего прибытия к нам девица пожаловалась на боли в животе и оказалась в лазарете. Тюремные врачи, как водится, предавались полуденному отдыху, поручив мне заботиться о больных. Чуро поблизости не было, и я оказалась один на один с Кончитой. Девушка театрально хваталась за живот, громко стонала, и я решила, что у нее, возможно, аппендицит или перитонит. Она лежала на кушетке, я наклонилась над ней, чтобы обследовать живот, и в тот же момент почувствовала около своего горла что-то острое и холодное.

Кончита, не задумываясь, перерезала бы мне сонную артерию, если бы не вошедший Чуро. Он быстро сообразил, в чем дело, и вылил Кончите в глаза мочу из баночки, собранной на анализы. Девица заголосила, отпустила меня, я отделалась большим испугом.

Кончиту сдали на руки надзирателям, и сам директор тюрьмы пожелал узнать, почему она пыталась убить меня. Кончита вначале отпиралась, но потом призналась, что ей приказали. Оказывается, она была переведена к нам именно для того, чтобы лишить меня жизни. За это ее семье выплатили пять тысяч долларов – огромную для жителей республики сумму. Кто пытался натравить Кончиту на меня, так и осталось неясным. Она только знала, что к ее семье приходила дама с длинными рыжими волосами, в очках и с родинкой около уха. Так и есть, та самая фальшивая Жанна Делароз!