Дороти Сэйерс - Смерть по объявлению

— Точно, — согласился Уимзи. — Насколько гораздо правильнее было бы схватить человека, стоящего над Миллиганом? Та же самая вещь будет применена.

Паркер жестом выразил безысходность.

— Я не знаю. Питер. Нет никакого смысла, чтобы беспокоиться об этом. Моя работа заключается в том, чтобы поймать главарей банды, если я смогу, а после этого как можно больше мелких сошек. Я не могу разрушать города и сжигать население.

— Огонь Страшного суда должен исцелить это место, — заметил Уимзи, — превратить в пепел землю и освободить заключенных. Существуют времена, Чарльз, когда даже лишенная воображения благопристойность моего зятя и злобная добродетель его жены кажутся мне достойными восхищения. Я едва ли могу сказать больше.

— У тебя есть собственная благопристойность, Питер, — ответил Паркер, — которая нравится мне тем, что она не негативная. — Озвучив эту вспышку сентиментальности, инспектор покраснел. — Но в настоящий момент я должен сказать, что ты нам не очень полезен. Ты расследуешь преступление — если это, конечно, преступление — уже несколько недель, и единственный ощутимый результат от проделанной работы — моя сломанная ключица. Если бы ты мог ограничить себя переломом собственной ключицы...

— Она была сломана до настоящего времени, — вставил Уимзи, — и не без достаточного основания. Ты не должен был совать свою проклятую ключицу в мои дела.

В этот момент зазвонил телефон.

Было половина девятого утра, и лорд Питер Уимзи поглощал ранний завтрак вместе со своим зятем, перед тем как отправиться в рекламное агентство, к месту осуществления деловых операций. Леди Мэри оставила мужчин спорить дальше и подняла трубку.

— Это из Ярда, дорогая? Что-нибудь насчет этого человека, Панчеона?

Паркер взял аппарат и пустился в оживленную дискуссию, которая закончилась словами:

— Пошлите Ламли и Иглса туда немедленно и скажите Панчеону, чтобы тот был с вами на связи. Я сейчас буду.

— Что случилось? — поинтересовался Уимзи.

— Наш маленький друг Панчеон снова встретил своего знакомого в смокинге, — сказал Паркер, ругаясь, когда пытался надеть плащ на поврежденное плечо. — Видел, как тот слонялся около редакции «Морнинг стар» сегодня утром, купил ранний выпуск газеты или что-то в этом роде. Любопытный репортер преследовал его с того момента, очевидно. Пришел с ним к Финчли. Только представь, говорит, не мог найти телефона раньше. Ладно, мне надо бежать. Увидимся позднее. До свидания, Мэри, дорогая. Пока, Питер.

Он выскочил в спешке.

— Хорошо, хорошо, — сказал в задумчивости Питер. Он отодвинул свой стул от стола и сел, рассеянно глядя на стену напротив, на которой висел календарь. Затем, высыпав резким движением на скатерть содержимое сахарницы, начал, ужасно хмурясь, складывать высокую башню из кубиков сахара. Мэри узнала у своего брата признаки вдохновения и незаметно ускользнула; нужно было приступать к своим домашним обязанностям.

Сорок пять минут спустя она вернулась и обнаружила разбросанные на столе в беспорядке кубики сахара. Мэри вздохнула и поняла, что брат ушел, не попрощавшись.

«Быть сестрой Питера — то же самое, что быть в родстве с государственным палачом, — подумала Мэри. — А быть женой полицейского еще хуже. Полагаю, родственники палача радуются, когда у него есть работа».

— Тем не менее, — сказала она вслух, не будучи лишенной чувства юмора, — можно быть связанным священными узами брака с владельцем похоронного бюро и радоваться смертям праведников, что было бы гораздо хуже.

Сержант Ламли и констебль Иглс не нашли Гектора Панчеона в маленьком дешевом ресторанчике в Финч, откуда он им звонил. Не дождавшись полицейских, Панчеон ушел, оставив для них записку.

«Тот человек позавтракал и ушел, — говорилось в записке, написанной наскоро на листе бумаги, вырванном из записной книжки корреспондента. — Я позвоню вам, как только смогу. Боюсь, он догадывается, что я слежу за ним».

— Вот, — уныло заметил сержант Ламли. — Опять эти любители. Конечно, он дал понять мужчине, что за ним следят. Если бы один из этих журналистов и по совместительству сыщиков любителей был полицейским и ему следовало выследить слона, он бы прожужжал ему все уши, передав все подробности своих тайных замыслов.

Констебль Иглс был восхищен этим полетом фантазии от всего сердца.

— Поручи такому дело, так он уж провалит его окончательно, — продолжал сержант Ламли. — К тому же я рассчитывал перекусить, а этот юный детектив заставил нас убраться отсюда без завтрака.