Сергей Ермаков - Москву ничем не удивишь

— А сам Каспер откуда об этом любовнике знает? — спросил Краб.

— Он сказал, что видел его у меня в квартире…

— А Каспера-то за что ты душить стал? — спросил Краб. — Он-то при чем?

— Я рассердился, очень рассердился… — ответил Матвей. — Не сдержался, когда Каспер мне сказал, что все об этом знали все, кроме меня, знали и молчали…

— Погоди, давай поподробнее, — попросил Краб, — когда Каспер видел у Эли любовника, при каких обстоятельствах?

— Однажды он приехал ко мне домой, думал, что я дома, стал звонить, — пересказал Матвей рассказ Каспера, — но никто не открывал. Тогда он своими ключами открыл, чтобы меня дождаться. Открыл квартиру, зашел, а там Эля с любовником. Он видел своими глазами. Я не мог поверить… я не мог себя контролировать…

— Погоди, когда это было, если он две недели как ключи сделал?

— Он сказал, что полгода назад…

— Тогда выходит, что ключи от твоей квартиры у него давно есть.

Тут до Матвея дошло, что Краб прав, что ключики от его дома были у Каспера еще полгода назад и Спичкин младший этот факт скрывал. Протянув логическую цепочку, Матвей понял, что приперся полгода назад к нему в квартиру младший брат не для того, чтобы его дождаться, а к его жене в гости. То есть получалось, что и Каспер к его Элечке похаживал, пока он сил не покладая свою работу работал, бегая с телецентра на радио? Но сил бросаться на брата и снова душить его у него уже не было.

— И ты брат к моей жене ходил… — изможденный открытиями и событиями последних дней произнёс Матвей.

— Мы просто дружили… — прохрипел с кровати Каспер. — Ничего такого…

— Если мужчина и женщина дружат, то это либо бывшие любовники, либо будущие, — сказал. — Не я придумал, какая-то умная женщина сказала…

— Все меня орогачивали, топтали мою любовь… — безразлично сказал Матвей. — А я, дурак, верил и ей, и брату…

Тут Спичкин старший выпучил глаза, руки его затряслись от ревности, силы неведомо откуда взялись и он снова бросился на Каспера, чтобы закончить то, что он сам не доделал. Но Краб этот взрывной момент уловил и остановил его порыв на корню, сбил на пол, закрутил за спину руку и прижал к полу.

Увидев на лестничной площадке киллера с пистолетов в руке Алмаз попятился, присел и упал вниз лицом, закрыв голову руками, а Захожин метнулся обратно в комнату, сметая всё на своем пути и убегая, как носорог от пожара в джунглях.

Татьяна, которая принципиально отвернулась от Захожина и Алмаза, чтобы не видеть их жалобных физиономий и смотрела в сторону кухни, увидев их панику, повернулась и растерялась, увидев этого типа в дверях. Похоже было, что и он удивился, особенно увидев Татьяну. Она подумала, что может быть, киллер ошибся квартирой, может быть, на этот раз убийца пришел за клиентом, который живет этажом выше? Возникла пауза, Татьяна смотрела на киллера, а он на неё.

Киллер не стал стрелять, левой рукой приподнял темные очки и Татьяна сразу узнала Владика. Куртка на нём было уже не та, в которой он приехал — поменял он её на новый красный китайский пуховик, джинсы тоже новенькие и зимние кроссовки белые, как снег. Видимо прибарахлился дальний родственник на те самые триста баксов, которые ему дала на первое время Татьяна

— Салют, пионеры! — весело воскликнул Владик, перешагнув через распластавшегося на полу Алмаза. — Классно получилось, вы испугались натурально!

— Придурок! — сказала ему Татьяна, повернулась и пошла в кухню.

Владик растерянно захлопал ресницами. Он ожидал взрыв хохота, а получилось так, что вроде как шутка пришлась ни к месту.

- Что у вас тут стряслось? — спросил он. — Я гляжу внизу во дворе — ворота открыты, охранник из будки не высовывается во дворе. В подъезде тоже дверь открыта, ну, я думаю, сделаю сюрприз, напугаю вас. Это ж не пистолет, а зажигалка, купил тут недалеко. Прикольно — нажимаешь и горит!

Владик продемонстрировал как прикольно горит огонёк зажигалки, но отчего-то это событие Татьяну нисколько не прикололо, а наоборот: ей захотелось выть на Луну от того сколько всякой гадости сыпалось на её голову. Владик по хозяйски закрыл за собой двери в квартиру на два оборота замка и стал разуваться и снимать свою новую куртку. Алмаз стал подниматься с пола, Захожин выглянул из комнаты.

— А что это у тебя, сестренка, синяки? — спросил Владик. — Эти что ли тебя били тут? Так я за сестру любому пасть порву!

Спросив о синяках, он пнул пытающегося подняться Алмаза ногой в живот. Тот схватился за избитое тело, не удержался и снова свалился в коридоре. Возмущению его не было предела.