Сергей Ермаков - Москву ничем не удивишь

Вдовиченко захлопнул дверь квартиры Татьяны и закрыл замок входной двери. Захожин немного растерялся, он думал, что дело будет происходить не совсем так, потому смущенно прятался за спинами службы безопасности Насосова. Ему хотелось и деньги свои получить назад и с Татьяной не рассориться. Иначе говоря на ёлку сесть и задницу не ободрать. Он всегда пытался так сделать, всегда у него не получалось и он снова так делал. Но если бы Алмаз не должен был ему круглую сумму, он бы в жизни сюда не пошел. Бляшкин схватил Татьяну за руку, поднял с пола и толкнул её в сторону зала. Эти люди привыкли не взирать на лица — подумаешь певица известная, им было плевать, у них был приказ от хозяина дело сделать и они его делали. Алмаз обречено подчинялся. Его приволокли в зал, бросили на пол, Вдовиченко уселся на диван рядом с Татьяной, которую усадил сюда Бляшкин. Захожин остался в коридоре и лишь выглядывал в комнату.

Вдовиченко расположился по-хозяйски и спросил у Алмаза:

— Ну, что, Тарантино, где наши бабки?

— Я не собрал, я не нашел, — испуганно ответил постановщик мюзиклов, — еще ведь три дня не прошло, а вы уже пришли опять!

— Теперь, ты, удод, мы будем следить за каждым твоим шагом, — ответил ему Вдовиченко, — хватило того, что мы тебе поверили, пустили дело на самотек и ты наши бабки просрал. Тебя отправили ездить по Москве, искать варианты, а ты тут затихарился и сидишь. Чего ты ждешь, недоносок? Ты ждешь, что нас волной смоет? Так не дождешься! Насосов не велел пальцы тебе рубить пока, но насчет ушей ничего не сказал. Я ухо тебе отрежу!

С этими словами он достал из кармана выкидной нож, нажал на кнопку и из ручки вылетело стальное лезвие с пилой с внешней стороны. Алмаз, который сжался на полу вздрогнул, лицо его потекло, он схватился за ухо и залепетал:

— Не надо резать, я прошу, я найду деньги, я обещаю. У меня друг банкир, я говорил, для него два миллиона — тьфу! копейки!

— Слушайте, вы! — вмешалась Татьяна. — Вы в моем доме, прекратите этот беспредел!

— Ты заткнись, — ответил ей Вдовиченко, — твое дело сидеть и помалкивать.

— Сейчас придет мой отец и вышвырнет вас отсюда вон, поняли? — сказала Татьяна.

Вдовиченко даже не взглянул в её сторону, размахнулся и рукоятью ножа ударил Татьяну прямо в нос. Татьяну откинуло на спинку, дивана, отпружинило и она свалилась на пол.

— Я просил не лезть, когда я работаю, — сказал Вдовиченко.

Тут Захожин не сдержался, заскочил в зал.

— Вы обещали Татьяну не трогать! — закричал он. — Вам Алмаз нужен, вот его и забирайте, что вы тут беспредельничаете!

— Заткнись ты тоже, — приказал ему Вдовиченко, — а то и ты сейчас допросишься! Ты кто здесь такой, напомнить? Ты дерьмо такое же, как и эти двое! Пошел вон отсюда и не мешай дело делать!

Продюсер попятился — его унизили! Вроде как он был сам в деле, он же вывел Вдовиченко на Татьяну, а его так оскорбляют. Татьяна схватилась за нос, из которого хлынула кровь, попыталась вскочить на ноги, но голова её закружилась, её повело в сторону. Петров поймал её и толкнул обратно на диван. Вдовиченко схватил Алмаза за ухо и занёс нож. Бедный певец заверещал, суча ногами.

Захожин решил срочно позвонить Насосову, пожаловаться на творящийся беспредел. Он отошел на кухню, вытащил из кармана телефон и набрал номер Насосова. Тот ответил сразу же и когда продюсер стал жаловаться на то, что его люди творят что хотят, что Вдовиченко ударил Татьяну, Насосов лениво зевнул в трубку и сказал:

— Что ж ты хотел, дело касается двух миллионов, ребята разнервничались, ну немного перестарались. А ты не лезь лучше, а то и тебе достанется.

Бляшкин зашел на кухню, увидел, что Захожин кому-то звонит, подошел к нему и показал, скрестив руки перед грудью — завязывай, мол, говорить. Захожин сразу же понял, что и правда лучше не лезть на рожон, а то и ему еще нос разобьют. Физической боли продюсер очень боялся. Он спрятал телефон в карман и больше звонить не стал. Бляшкин подтолкнул продюсера к залу, где верещал от боли Алмаз.

— Страшно? — спросил Вдовиченко, крутя певцу ухо.

— Да-да-а, — испуганно пролепетал тот, — не надо, я прошу тебя, отпусти ухо!

Вдовиченко сжалился над несчастным певцом, отпустил его покрасневшее и вытянувшееся, как у осла ухо и сказал:

— Короче завтра в это же время я буду тут и ты мне докладываешь как идут дела по сбору денег, последний раз я такой добрый, а завтра ухо отрежу. Вздумаешь снова бежать или прятаться, родню твою в Ростове вырежут. Мы уже связались с местными чеченами, они обещали заняться твоей роднёй…