Сергей Ермаков - Подмена

— Пока не жалуюсь, — ответил бывший главврач, — но, знаете, бывает уже иногда пробиваются признаки склероза — забываю куда положил ту или иную вещь. И не могу вспомнить. Да вы проходите, дорогие мои, присаживайтесь вот в эти плетеные кресла. Между прочим, я привез их из России, когда иммигрировал. В Израиле таких нет, здесь сплошь синтетика. А вашу спутницу как зовут?

— Сара Либембаум, — представилась женщина, — я ваша соотечественница, живу в Назарете.

— Бывал, бывал я в Назарете, — кивнул поседевшей головой Лев Соломонович, — хороший город, красивый, пропитанный духом тысячелетней истории. Так что привело вас ко мне?

— Вы знаете, — начал Антон Сергеевич, — пару лет назад моя мама Мария Ивановна Ермишкина рассказала мне одну забавную историю, которая касается и вас.

— Так-так, — хитро улыбнулся Лев Соломонович, — любопытно узнать что это за история.

— Мама была тяжело больна и знала что умрет, — продолжил Антон, — поэтому покаялась и рассказала мне что после разговора с вами подменила малышей в палате. Я был рожден Сливянским, но она забрала меня, а вместо Сливянского подложила своего сына, который был на неделю старше.

— Что-то я не припомню какой разговор вы имеете в виду? — нахмурил брови старик. — Помню я чету Сливянских, у них папа был каким-то важным функционером в Кремле.

— Да, именно так, — кивнул Антон, — именно об этом вы говорили с тетей Машей, сказали ей, что ее сын будет всю жизнь горбатиться за кусок хлебе, а Сливянский родился с золотой ложкой во рту.

— Да-да, что-то припоминаю, — пробормотал Лев Соломонович.

Было видно что старик ничего не вспомнил, но согласился для приличия. Естественно, для него это был ничего не значащий разговор, а для Антона поворотный момент в его жизни.

— Так-так, — сказал Лев Соломонович, — и что же дальше случилось? Она вас подменила и что вы хотите этим сказать?

— Я урожденный Сливянский Антон Сергеевич, был воспитан Ермишкиной Марией Ивановной и получил ее фамилию, — сказал Антон, — вернее, я ей не воспитывался, а провел все свое детство в детдоме. А когда настало время матери умирать, она позвала меня и попросила найти ее родного сына Антона, которого она подложила в мою кровать, найти родителей Сливянских и вас тоже, чтобы попросить прощения за то, что она сделала.

— А что она сделала? — спросил старик.

Очевидно склероз у него все-таки прогрессировал гораздо сильнее, чем он сам это себе представлял.

— Она подменила нас в роддоме, — терпеливо пояснил Антон.

— Ах, да, вы говорили, — махнул рукой Лев Соломонович, — любопытная история. И что же вы нашли этого самого родного сына тети Маши?

— Нашел, — кивнул Антон.

— Он, естественно, вам не поверил, — догадался Лев Соломонович.

— Он сидел в колонии за вооруженный грабеж, — ответил Антон.

— Так-так, — заинтересованно заерзал в кресле бывший главврач, — любопытно. А вы не могли бы рассказать мне всю эту историю с самого начала до самого конца, ничего не пропуская. Это очень, очень любопытная история.

Антон устроился поудобнее и рассказал старику все сначала — о том как он приехал к Сливе в зону, о том как он устроил ему побег, о том как тот обманул его и не поехал к матери. О том, как сколотив банду, Слива терроризировал пол Москвы. И о том как он бесславно погиб тоже рассказал. Правда, не стал говорить о том, что его застрелила Даша, которая пребывала с ним в гостях у Льва Соломоновича в качестве госпожи Либембаум.

— Однако, — почесывая нос, похожий на вялую морковку, сказал старик, — чем же вы объясните тот факт, что в семье папаши уголовника и мамы уборщицы вы выросли приличным, как я понял честным человеком, а Слива стал таким разбойником и убийцей?

— У меня одно объяснение — гены, — ответил Антон, — я много об этом думал и понял, что дурные гены пересиливают любые внешние обстоятельства — воспитание там, образование, окружение. А хорошие гены пробивают себе дорогу через грязь и помойку жизни.

— Это верно, — согласился Лев Соломонович, — а что вы скажете, если я отвечу вам, что никакой подмены не было?

— Как это не было? — в один голос спросили Антон и Даша-Сара.

— А вот так, молодые люди, — ответил бывший главврач, протирая платочком большие в черной оправе очки, — у нас все-таки был ведомственный роддом, а я был в нем начальником. И отвечал даже за пыль на листьях фикуса. Такой подмены не могло быть ни при каких обстоятельствах.

— Но Мария Ивановна рассказала мне что она подменила нас друг на друга, — с уверенностью в своей правоте сказал Антон, — и рассказала мне она об этом только тогда, когда готовилась умирать и предстать перед богом. Обычно люди не лгут в таких обстоятельствах!