Елена Арсеньева - Если красть, то миллион

Словом, это был сущий ад.

Струмилин, проживавший в тихом домишке на тихой-претихой улице Сергиевской, бывшей Урицкого, даже удивился, что впервые встретился с вызовом на суицид в дом номер один. По его мнению, здешние жильцы давным-давно должны были покончить с собой! Ну что же, наверное, у каждого из них огромный запас прочности, и он начал иссякать вот только сейчас.

При ближайшем знакомстве с ситуацией выяснилось, что запас прочности иссяк не у всех, а только у одной женщины лет тридцати пяти, напившейся «какой-то дряни». Встречал врачей муж самоубийцы – крепкий мужик с обрюзгшим лицом, седоватым ежиком, пузатый, в жеваных «бермудах» и несвежей футболке.

Типичный скоробогач в домашних условиях. Обстановка квартиры изобиловала атрибутами провинциальной мещанской роскоши, как-то: пластиковой прихожей, картинами из кожи на стенах (к счастью, вроде бы не человеческой!), назойливо журчащим фонтанчиком, телевизором два на два и множеством зеркал.

В огромной спальне с алым потолком и зелеными стенами лежала на растерзанной кровати с черными простынями дама в розовом пеньюаре – с посиневшим лицом.

Струмилин пощупал несчастной пульс – тахикардия, но все же пульс есть!

– и приподнял веко. Увидеть зрачок он не успел – дама с хриплым стоном отодвинулась, сбросила его руку.

Итак, она даже в сознании!

– Радикулитом кто-нибудь из вас мается? – спросил Струмилин.

– Я, – хрипло выдохнул хозяин. – А что?

– Чувствуется, – заметил Струмилин. – Валюшка, для начала внутривенно по схеме и готовь промывание желудка.

– При чем тут мой радикулит? – мгновенно разъярился хозяин. – Вы лучше скажите, почему она такая синяя?

– Я и говорю, – кивнул Струмилин. – Поясницу чем растираете, меновазином?

– Ну да…

– Проверьте в аптечке, на месте ли это лекарство, однако готов спорить, что не найдете. Заодно уточните, чего еще нет. Надо выяснить, что приняла ваша жена.

Мужик выбежал.

Валюха подошла к женщине со шприцем, однако та прижала руки к груди и свернулась в комок.

Не хотела она делать укол! Значит, пыталась отравиться всерьез, а не для того лишь, чтобы подергать за нервы супруга.

Струмилин слегка применил силу и левую руку высвободил. Валюха тотчас хищно вцепилась в нее, захлестнула жгут, ловко воткнула в вену иглу и принялась вводить лекарство, косясь на пять, как минимум, браслетов, обвивавших запястье самоубийцы. На другой руке позвякивала такая же выставка.

Струмилин же смотрел на синюшное лицо женщины, сморщенное от бессильной ярости, и думал о том, что, видимо, меновазин пошел уже на закуску, вернее, на запивку, когда она почти не соображала, что, собственно, принимает, не ощущала даже его мерзкого вкуса. Обычное дело! Человек дуреет от первой дозы транквилизаторов и начинает грести в аптечке все подряд, думая, что только усилит эффект. Струмилину приходилось иметь дело с людьми, которые вместе с явной отравой пили также слабительные и рвотные средства. Картина оказывалась впечатляющая…

Меновазин – это, правда, экзотика. Жаль, что дама не видит себя сейчас – уж, наверное, зареклась бы впредь совать в рот всякую гадость.

– Вы слышите меня? – спросил Андрей. Дама резко дернулась – к счастью, Валюшка уже сделала укол и вытащила иглу. Слышит, значит.

– Что вы пили? Пожалуйста, скажите, нам надо поточнее выбрать антидот.

Вопрос из разряда дурацких, конечно. Так она и скажет!

Прибежал хозяин с вытаращенными глазами:

– Нету меновазину! А чего еще нету, я не знаю. Там черт ногу сломит, в этой аптечке.

– Мусорное ведро когда выносили? – спросил Струмилин.

– Чего?!?!

– Да ничего. Посмотрите там облатки от лекарств. И не удивляйтесь: случается, пакетики и обертки даже за окошко выбрасывают, так что и на улице их искать приходится. Только сначала дайте вот сестре большой таз и полведра чистой холодной воды.

– Зачем?

Все тебе скажи!

– Желудок промывать будем. Надо вытащить из вашей жены максимум той пакости, какой она наглоталась.

– А может, чайник согреть? У нас «Ровента», полминуты…

– Ни в коем случае. Просто чистой холодной воды. Промывать желудок дама не хотела. Очень не хотела. Давно Струмилин не встречал такой силы в довольно-таки тщедушном женском теле. И вдобавок чертов пеньюар, скользкий, как змеиная кожа! В конце концов Струмилин сорвал с нее эту шелковую тряпку, и дело пошло на лад: даму перевалил на бок, руки связал (широкий бинт всегда имелся в Валюхином чемоданчике), вывел нижнюю челюсть вперед. Рот открылся, Валюха начала вводить зонд, дама задергалась.