Антон Леонтьев - Демоны зимних ночей

Мари приняла ванну – в первый раз за два года. К ней были приставлены несколько камеристок и горничных, которые помогли ей одеться. Девушка не могла поверить – у нее снова мягкая чистая постель, шелковые платья, золоченые гребешки и хрустальные флаконы с кельнской водой.

Смотрясь в зеркало, Мари вспомнила о смерти Шарлотты-Агнес. Бедная мама, она не заслужила столь жестокую смерть! Почему судьба была так к ней несправедлива?

Дворецкий почтительно пригласил Мари к позднему ужину. В роскошной Овальной гостиной был накрыт огромный стол: белоснежная скатерть, оплывающие в бронзовых канделябрах свечи, китайский фарфор, серебряные ножи и вилки, бокалы из горного хрусталя. Кирилл Павлович ждал ее.

– Дорогая, – указывая на сидевшего напротив него молодого человека слащавой наружности, начал Кирилл Павлович, – это Артюр, мой...

Великий князь запнулся, гость глуповатым голоском подсказал:

– Личный секретарь, Кирри!

Артюр залился тонким звонким смехом, Кирилл Павлович сказал:

– Да, Артюр – мой личный секретарь, Мари. Он живет во дворце и помогает мне работать над каталогизацией библиотеки и сортировкой бумаг...

– В особенности у тебя в спальне! – хихикнул Артюр и снова засмеялся. – А это твоя прелестная падчерица? Вы чудом спаслись от большевиков? О, как занимательно, расскажите нам об этом!

Сославшись на головную боль и усталость, Мари вышла из столовой. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, она слышала неприятный смех Артюра. Ей стало все понятно: пока Шарлотта-Агнес и она сама жили в России, Кирилл Павлович предавался распутной жизни.

Мари заперлась у себя в комнате и попыталась заснуть. Страшные воспоминания не шли у нее из головы. Ради чего она приехала в Париж? Что ее ждет? И есть ли у нее будущее?

Именно об этом Кирилл Павлович и пожелал говорить с ней следующим утром. Великий князь принял ее в своем кабинете – вездесущий Артюр был тут как тут.

– Быть может, ваш секретарь оставит нас? – спросила Мари.

Молодой человек томно ответил:

– Дорогая, у Кирри нет от меня секретов, ведь так?

Великий князь кашлянул и попросил Артюра выйти. Тот надул губы и заявил:

– Кирри, не будь таким букой! Если заявилась твоя падчерица, это ведь не значит, что мы перестанем жить как раньше!

Когда молодой человек вышел из кабинета, Кирилл Павлович сказал:

– Мари, я подумал, что оставаться в Париже – не самое для вас лучшее. Немецкая оккупация Бертрана закончилась, наверное, вы хотите отправиться на родину. Хотя сомневаюсь, что ваш дядя, Мишель-Оноре, будет рад видеть свою единственную... гм... племянницу.

Мари поняла – отчим пытается избавиться от нее. Девушка ответила:

– Нет, мне хорошо и в Париже. Думаю, что задержусь здесь надолго! И не кажется ли вам, Кирилл Павлович, что ваш личный секретарь ведет себя слишком вызывающе?

Лицо Кирилла Павловича побагровело, он отчеканил:

– Мари, это не ваше дело! Вы – не моя родная дочь, Шарлотта-Агнес взяла вас из приюта, и у меня нет никаких перед вами обязательств!

Мари осталась в парижском особняке великого князя. Кирилл Павлович не скрывал, что Артюр, который официально числился секретарем, на самом деле был его любовником. Девушка раздумывала над словами отчима – наверное, ей лучше все же уехать в Бертран. С Кириллом Павловичем ее ничто не связывало, он – совершенно чужой для нее человек. Однако великий князь внезапно изменил свое решение и упросил падчерицу остаться в Париже. Мари сочла, что эта внезапная вспышка родственных чувств – запоздалое раскаяние. Правду ей выложил Артюр.

– Кирри станет русским царем! – в упоении щебетал молодой человек. – Сомнений нет, слава богу, что сумасшедшие большевики расстреляли всю императорскую семью, и, таким образом, Кирри принадлежат все права на корону Романовых! О, об этом скоро официально объявят. Но не думай, Мари, у тебя не будет прав на престол – твои родители неизвестны, тебя из жалости взяли из сиротского приюта!

Кирилл Павлович, который давно лелеял затаенную мечту об императорском титуле, начал проявлять небывалую активность. В Париж прибывало все больше и больше эмигрантов, в том числе офицеры Белой армии, которые утверждали, что царь Николай, царица Александра, наследник престола Алексей и четыре великие княжны стали жертвами новой власти и были зверски убиты. Младший брат царя Михаил, по слухам, тоже лишился жизни.

Между оставшимися в живых Романовыми разгорелась нешуточная склока. Кирилл Павлович был уверен – именно он является прямым наследником последнего императора.