Антон Леонтьев - Вечер в городе соблазнов

– Мама! – воскликнула в сердцах Таечка. – Ты сделаешь свою подтяжку, как того и хочешь, в сентябре! А под видом тебя в Москву полетит Арина с забинтованным лицом, походя на человека-невидимку! Одно дело простой турист, от которого пограничники могут потребовать снять очки, чтобы внимательно рассмотреть его физиономию, и совсем другое, когда границу пересекает ужасно богатая дама на частном лайнере – никто к тебе присматриваться не будет, да и лицо у тебя, то есть у Арины, будет якобы только что после операции, то есть в бинтах.

– Но, Таечка, если я останусь здесь, то как же я смогу одновременно находиться в лайнере? – все еще ничего не понимала Лидия Васильевна, и у меня немедленно возникло страстное желание все же сделаться убийцей.

Полчаса спустя, после того как бывшей супруге олигарха наконец-то втолковали, что к чему, и отправили ее звонить и заказывать на завтра лайнер в Москву, я небрежно заметила:

– План лихой, но приемлемый. Однако если мы попадемся...

– Не попадемся! – уверенно ответила Таечка. – А теперь, дорогая «мама», примемся за твою внешность!

Следующим утром вереница автомобилей покинула поместье Лидии Васильевны и направилась в аэропорт Хитроу. Пташук изображал дворецкого, Таечка – секретаршу, мне же досталась самая завидная роль – эксцентричной миллионерши, к тому же с перебинтованным лицом. Никто и никогда не мог бы сказать, взглянув на меня, кто именно находится перед ним. Чтобы мой высокий рост не привлек ненужного внимания и не вызвал расспросов, меня усадили – уже в третий раз за последние дни! – в кресло-каталку и прикрыли ноги соболями.

«Неужели я уже такая развалина, что настало время для инвалидного кресла?» – думала я, смотря на мир сквозь черные очки. Ужасно чесался кончик носа и правая щека, но мне надо было играть свою роль – роль Лидии Васильевны Максюты.

Розовый костюм от Жан-Поля Годо, жемчуга вокруг забинтованной шеи, огромная черно-белая шляпа и перчатки довершали мой маскарадный костюм. «Боинг-727» дожидался нас – вылет был назначен на полдень.

Ко мне отнеслись с преувеличенным почтением и любезностью, о формальностях на границе не пришлось даже заботиться – на мой паспорт, вернее, на паспорт Лидии Васильевны с постоянным видом на жительство в Великобритании никто даже и не посмотрел. Хотя, кажется, взглянул все же кто-то ради приличия, но тем все и ограничилось. И я в очередной раз прочувствовала преимущества, кои дает богатство.

Мне даже не пришлось вставать из кресла-каталки – его при помощи особого подъемного устройства доставили прямо в салон самолета. Там, отослав прочь всех стюардесс, я наконец-то сняла дурацкую шляпу и размотала лицо. «Боинг» тем временем получил разрешение на взлет и стартовал. Мы взяли курс на Москву.

В российской столице проблем было еще меньше, чем в британской, – мы приземлись в аэропорту Внуково, а там никто не требовал документов и не докучал ненужными расспросами или осмотром багажа. Да, быть женой олигарха, хотя бы и бывшей, или даже его вдовой, очень хорошо! Все же если бы Витя сделал мне предложение, я, наверное, согласилась бы.

В нашем распоряжении имелся особнячок Лидии Васильевны на Рублевке – он достался ей в числе прочего имущества после развода. По дороге я наконец-то окончательно освободилась от бинтов и содрала с носа лейкопластырь.

Домик на Рублевке был небольшим, всего двенадцать комнат (какой, однако, пустяк!), но уютным. Я тотчас погрузилась в ванну и потребовала подать мне кусок черного хлеба с горчицей и зеленым луком – о нем я мечтала уже целую неделю! Впившись зубами в этот странный бутерброд, я почувствовала, что из глаз брызнули слезы, а в горле ужасно запершило. Пришлось выплюнуть странное кушанье. И тут же я поняла, чего мне хочется более всего теперь, – маминых пирожков с капустой и рубленым яйцом. Ах, ведь я так давно их не ела! Да, уже много лет, по причине своей строгой диеты. Но все дело в том, что даже позвонить родителям я все еще не могла...

Но, собственно, почему? Я вылезла из ванны, накинула халат и взяла трубку телефона, стоявшего на стеклянном столике. Быстро набрала знакомый номер и принялась ждать. Один гудок, второй, третий...

– Я вас слушаю! – донесся до меня уставший голос мамы.

Слезы брызнули у меня из глаз, и я прошептала:

– Мамочка, это я, Арина! Со мной все в порядке, я сейчас в Москве. Но только об этом никто не должен знать! Я ни в чем не виновата, поверь мне! Все, о чем ты слышала, большое недоразумение, и я... вернее, мы пытаемся его сейчас разъяснить. Мамочка, я так тебя люблю! Передай привет папе и...