Антон Леонтьев - Вечер в городе соблазнов

Вслед за тем Крылов с любовницей удалились в ванную, где предались водным процедурам, сопровождаемым смехом и визгом. Бутылка красного вина осталась на столике черного дерева в спальне. Убийца бесшумно выскользнул из своего убежища, вынул ампулу, переломил головку и вылил бесцветное содержимое в горлышко, осторожно встряхнул бутылку и поставил обратно на место.

Вот и все, теперь остается только ждать. Он бы мог застрелить Крылова сейчас в ванной, но тогда бы пришлось убивать и Маргариту. А так любовники выпьют вино, потеряют сознание, он лишит жизни сенатора и удалится, никем не замеченный и не схваченный. Не будет паники, не будет погони...

Крылов и Марго вышли из ванной примерно через час и тут же подались в спальню. Они снова принялись за ласки, и убийца отвел глаза. Когда же наконец они выпьют красное вино! Ему уже не терпелось убить второго члена Староникольского союза.

– Игорек, налей мне винца! – раздался голос актриски.

Крылов потянулся к столику, но внезапно раздалась пронзительная трель мобильного телефона. Сенатор дернулся, да так неловко, что задел столик, тот накренился, и бутылка упала на белоснежный пушистый ковер. Не обращая на это внимания, мужчина судорожно отыскал пиджак, вынул из внутреннего кармана мобильный телефон и сладким голосом произнес:

– Нинусик, что-то случилось?

Марго же приплясывала около бутылки, упавшей на ковер, – вино толчками выплескивалось из горлышка.

– Господи, такое пятно ведь ничем не вывести, а ковер стоил так дорого! – причитала она.

Сенатор строил ей страшные глаза и, прикрыв трубку ладонью, бормотал в нее:

– Нет, Ниночка, тебе показалось, здесь нет никаких женщин. Уверяю тебя, милая моя, ты ослышалась...

– Игорек, кончай разговаривать со своей старой ведьмой и помоги мне с ковром! – намеренно громко заявила Маргарита.

Сенатор побледнел и зашипел в трубку:

– Нина, это всего лишь секретраша нерасторопная... Почему она называет меня «Игорек»? Тебе показалось, она к своему сыну обращается. Ну да, она взяла сына на работу, мальчику всего три года. Его бабушка заболела, поэтому пришлось с собой взять. Разве я мог отказать матери в такой просьбе! Ниночка, ну почему же ты мне не веришь! Я же правду говорю! Милая, сейчас приеду, и мы во всем разберемся... Уверяю тебя, родная...

Жена сенатора, по всей видимости, положила трубку, потому что он так и не завершил фразу. Затем, подойдя к Маргарите, со всего размаху отвесил ей оплеуху.

– Ты что себе позволяешь? – фальцетом завопил мужчина. – Мы же договорились, что моя семья – одно, а ты – совсем другое!

– Ни о чем мы с тобой, Крылов, не договаривались! – крикнула раскрасневшаяся Маргарита. – Наоборот, ты сам уверял, что свою Нинку ты больше не любишь! И что вас больше ничего не связывает!

– Наши дети... – вставил сенатор, а актриса расхохоталась ему в лицо:

– Что твои дети? Не говори только, что развод станет для них шоком! Твоим сыновьям под тридцать, а дочка, хоть ей двадцать один, уже успела дважды развестись! Так что не учи меня жить, Крылов! Ни для кого не станет трагедией, если ты бросишь свою старуху и возьмешь меня в жены! Ты же обещал, на коленях клялся в вечной любви!

Игорь Петрович, выглядевший сейчас весьма жалко, закричал:

– Ты дура, Маргарита, поэтому я тебя никогда в жены не возьму! Для своих комедийных сериалов ты подходишь, но на людях с тобой страшно показаться! А вот моя Нина – дочка академика... И вообще, ничего я тебе не обещал!

– Не обещал? Короткая у вас память, господин сенатор от Воронежской области! А что, если я решу поговорить с прессой? Рассказать о твоей тайной жизни, о твоих сексуальных предпочтениях, весьма, надо сказать, извращенных, о том, как ты...

Крылов снова ударил Маргариту, да так сильно, что та упала на ковер.

– Запомни, ты своими угрозами разрушила собственное будущее! – процедил он. – Когда-то я тебя любил, но сейчас все уже прошло. Думаешь, мне сложно найти тебе замену? И советую забыть обо всех угрозах, потому что это может печально для тебя закончиться. Очень печально! Не только смешная карьера твоя внезапно закончится, но, кто знает, может, и твоя никчемная жизнь... Запомни, я люблю всего трех женщин – мою жену, мою дочь и в первую очередь мою маму! Ты же для меня – резиновая кукла, не более того!

И, быстро одевшись, сенатор вышел из спальни, оставив рыдающую любовницу на ковре, пропитанном красным вином. Хлопнула дверь, Марго зарыдала еще пуще. Затем она схватила полупустую бутылку и сделала большой глоток.