Ксавье Монтепен - Сыщик-убийца

— А теперь, — вдруг сказала Эстер, — ваша очередь отвечать. Что произошло со времени катастрофы в Брюнуа? Что делает Сигизмунд, муж мой?

— Умер двадцать лет назад, — ответил Рене.

— Умер… — повторила Эстер, у которой слезы хлынули из глаз. Но через несколько минут она вытерла их и спросила: — А мой сын?

— Ваш сын, вероятно, был поручен доктору Леруа. В вечер смерти вашего мужа, герцога Сигизмунда, доктора Леруа завлекли в западню и убили. Ребенок исчез.

Эстер с отчаянием ломала руки.

— Мой ребенок исчез?… Итак, я спала двадцать два года для того, чтобы не увидеть его в минуту пробуждения… Это невозможно!… Что я сделала, чтобы заслужить такое ужасное наказание?…

— Я подам вам надежду, может быть, тщетную, — сказал Рене, — но тем не менее не думаю, чтобы Бог мог поразить вас так жестоко и отказать в радости обнять вашего сына.

И механик рассказал мрачную историю моста Нельи и все подробности относительно ребенка, спасенного самим Провидением.

— Он жив! Я в этом убеждена! — вскричала несчастная мать. — Он жив!… И я увижу его.

Анри де Латур-Водье становился все мрачнее и мрачнее. Опустив голову на грудь, он казался совершенно уничтоженным.

Вопрос Эстер оторвал его от печальных мыслей.

— Какой злодей, — спросила она, — мог иметь интерес в совершении этого преступления?

Никто не отвечал.

Анри встал.

— Это мы должны теперь узнать, — глухим голосом сказал он. — Я вернусь в дом, чтобы заняться этим делом и привести в порядок мои заметки. Увижусь со всеми завтра…

Этьен протянул ему руку. Молодой человек с жаром пожал ее и вышел.

Рене и доктор проводили его до улицы, не обменявшись ни одним словом.

Анри был скоро дома. Ему показалось, что он видит свет в комнатах герцога, но прямо прошел к себе в кабинет и заперся.

Там он с лихорадочной поспешностью стал искать на столе вещь, которой несколько часов назад не придавал никакого значения. Это был бумажник, найденный им на улице Берлин.

Между тем Этьен Лорио и Рене Мулен вернулись к Эстер и Берте.

— О! Друзья мои! — сказала последняя, идя им навстречу. — Это ужасно!

— О чем вы говорите? — спросил Рене.

— Увы! Вы это знаете так же хорошо, как и я. Мне нет надобности называть имя преступника.

— Первая идея Жана Жеди была лучшая. Сообщник мистрисс Дик-Торн, скрывающийся под именем Фредерика Берара, не кто иной, как герцог Жорж де Латур-Водье, названный отец моего дорогого Анри, — сказал Этьен. — И Анри сам понял это. Его положение ужасно. Что он сделает?… Я боюсь за его жизнь.

Эстер встала, дрожа от волнения.

— Неужели Каин возродился?… — воскликнула она. — Неужели герцог убил своего брата?

— Все обвиняет его в этом, — прошептал Рене. — Нет сомнения, что сенатор — последний из негодяев. И роковой судьбе было угодно, чтобы мы поручили его приемному сыну и законному наследнику требовать для своего отца эшафота, которого тот заслуживает.

— Да, — прошептала Берта, — ужасно! Я дрожу при мысли о том, что наш друг и покровитель будет так жестоко наказан из-за нас.

— Во взгляде Анри я прочел мрачную решимость, — сказал Этьен, — он не такой человек, который может перенести бесчестье. Он хочет лишить себя жизни…

— Боже мой!… — вскричала Берта, ломая руки. — Это ужасно!… Бог не допустит!… Мы сменили имя, пусть он сделает то же и живет. Бегите, Этьен, бегите!…

В это время у садовой калитки послышался звонок.

Все замолчали.

Звонок прозвучал настойчивее.

— Кто может прийти так поздно? — спросил Рене.

— Это может быть дядя господина доктора, — заметила Франсуаза. — Не найдя никого на улице Ребеваль, он вернулся сюда.

В третий раз послышался нетерпеливый звонок.

Рене вышел из павильона, прошел через сад и спросил:

— Кто там?

— Это я, господин Рене, я и фиакр номер 13, — ответил голос Пьера Лорио. — Откройте поскорее ворота, чтобы моя карета могла въехать.

Не требуя объяснений, Рене поспешил отворить.

Этьен подошел к нему.

— Что случилось, дядя? — спросил он.

— Случилось много нового. Жан Жеди приехал со мной.

— Жан Жеди здесь?

— Да. Вы только уехали, когда я приехал на улицу Ребеваль, и Жан Жеди, узнав, какое важное известие я хочу вам сообщить, решил не расставаться со мной.

В это время старый вор открыл дверцы фиакра и с трудом вышел.

— Это правда, — прошептал он слабым голосом. — Я хочу его видеть, прежде чем умереть. Я хочу, чтобы он также простил меня!…

— Кто?… — в один голос спросили Рене и Этьен.