Иван Головченко: Запутанное дело

Лейтенант Циба, проводивший опрос свидетелей и сейчас присутствовавший на докладе своего непосредственного начальника, положил перед майором какую-то бумагу и сказал что-то негромко.

— Что там у вас, лейтенант? — заинтересовался Литовченко.

Циба замялся:

— Мне думается, товарищ майор упустил одну существенную деталь.

— Доложите вы…

— Валентина Сидорчук говорит, когда Новацкий уходил и ударил дверью, в кабинете раздался хлопок… Ей показалось, что в кабинете с этажерки упала на пол книга. Но мы все осмотрели и никакой книги на полу не обнаружили.

— Странно, — согласился полковник. — Деталь, безусловно, важная, и ею следует заинтересоваться.

Лицо лейтенанта просияло откровенной, еще почти детской улыбкой. В органах госбезопасности он работал всего лишь год, однако уже успел зарекомендовать себя хорошим, дельным работником. В нем развивалась наблюдательность, строгий подход к оценке материалов и событий. Циба знал и производство — незадолго до новой своей должности окончил механический техникум. Ободренный полковником, Циба продолжал уже смелее:

— Хлопок из кабинета послышался уже после того, как Новацкий вышел. Что же это был за хлопок?

— Могла же форточка хлопнуть от ветра, — раздраженно заметил Петренко. — Или, скажем, створка окна.

— Но ведь открытое окно держалось на крючках, а форточка в раме была плотно закрыта, — возразил полковник…

Петренко смутился:

— Да, правильно, я как-то об этом забыл.

— Таким образом, книга не падала, оконная рама и форточка хлопать не могли, никаких предметов, которые бы свалились со стола, мы не нашли. А девушка, судя по ее показаниям, явственно слышала хлопок, — резюмировал Литовченко. — Как же вы можете это объяснить?

Петренко молча перебирал в руках лист бумаги со своими заметками для доклада. Уже немолодое лицо его и даже лысина покраснели; морщины у глаз слегка вздрагивали.

С чувством досады и жалости опустил полковник глаза. Взгляд его невольно скользнул по колодкам орденов и медалей на груди майора — свидетельству долгой и безупречной службы в органах госбезопасности. Да, майор зарекомендовал себя как опытный, знающий и, безусловно, честный работник. Он имеет значительные заслуги перед Родиной. Но не в этом ли всеобщем признании его опытности и заслуг таятся причины того, что в характере майора стали все заметнее проявляться и некоторые недостатки? В последнее время он очень часто переоценивал свои способности. Решив, что только он может правильно оценить события и разобраться во всей сложности их сплетений, Петренко перестал прислушиваться к мнению рядовых работников. Это и привело к таким просчетам, как сейчас: не допуская мысли, что молодой лейтенант может как-то повлиять на ход следствия, Петренко не снизошел до того, чтобы вдуматься в полезные мысли и совет своего подчиненного.

Затянувшуюся паузу первым нарушил полковник.

— Подведем итоги, — предложил он. — Для предварительных итогов в нашем распоряжении уже имеются некоторые серьезные материалы. Подозревать Новацкого в убийстве директора завода у нас имеются основания: во-первых, Новацкий был в кабинете директора непосредственно перед убийством, и его вид поразил Валю. Когда она вошла в кабинет, ей стало ясно, что разговор происходил необычный. Во-вторых, многозначительны слова директора, услышанные девушкой, когда она выходила из кабинета: «Пожалуйста, не угрожайте!» В-третьих, в завкоме профсоюза изъяты заявления Новацкого, в которых он угрожает расправиться с бюрократами. В-четвертых, Новацкий вышел из кабинета Власюка крайне возбужденный, глаза его, лихорадочно блестели; уходя, он сильно хлопнул дверью. Все эти обстоятельства свидетельствуют против Новацкого, и на основании их можно сделать предположительный вывод о том, что директора убил именно Новацкий.

Уже оправившийся от смущения, Петренко утвердительно закивал головой.

— Я именно так думаю… — начал он, но полковник остановил его движением руки, продолжая развивать свою мысль:

— Я подчеркиваю: это лишь предположительный вывод. В изложенной мною версии есть противоречия и неясности.

Заметив, что майор недоуменно поднял брови, Литовченко повторил еще раз:

— Да, противоречия и неясности. В самом деле, экспертиза установила, что причиной смерти Власюка является пулевая рана в глаз. Значит, выстрел был произведен из огнестрельного оружия. Почему же секретарша директора не слышала выстрела в тот момент, когда Новацкий находился в кабинете? И затем, почему не осталось в кабинете отстрелянной гильзы? Наконец, третье немаловажное обстоятельство: утверждение Валентины Сидорчук о том, что в момент, когда Новацкий ударил дверью, в кабинете раздался какой-то хлопок. Допустим, что смертельно раненый Власюк, агонизируя, сделал какое-то резкое движение и что-то свалил на пол. В таком случае, несомненно, положение трупа было бы иное, да и упавшая вещь лежала бы на полу. Но и поза убитого, и данные экспертизы доказывают, что смерть была мгновенной. Возле стола мы тоже ничего не нашли. Откуда же раздался хлопок? Этот явственно услышанный хлопок в то время, когда Новацкого уже не было в кабинете? Галлюцинация слуха у Валентины Сидорчук, провокация памяти?… Вы, лейтенант, лично опрашивали эту Валю, и я хотел бы знать, какое создалось у вас мнение о правдивости ее показаний?