Алена Винтер - Черные ирисы

– Ни одна женщина не сможет сравниться с Ольгой де Койн, – задумчиво произнесла Мадлен. – Знаешь, я еще не встречала таких, как ты. Я искренне восхищаюсь тобой и люблю. – Она помахала руками. – Все, стоп! Я ухожу. Тебе нужно подготовиться к приему. – Мадлен щелкнула пальцами. – Порази всех стариканов, которые придут поздравить отца Дэвида, откровенным нарядом и волнующим макияжем. И покори самого мистера Марстона. От этого будет зависеть, насколько сильно он воспылает желанием нам помочь.

Мадлен направилась к выходу.

– Заеду к Эдди, нужно собрать его чемодан. Веселитесь и наслаждайтесь праздником.

– Мэди! – внезапно вырвалось у Ольги.

Она вдруг почувствовала острое желание, чтобы Мадлен осталась. Подруга повернулась и пристально на нее посмотрела.

– Что, дорогая? – Ее глаза мягко засветились.

– Я тоже желаю вам хорошо повеселиться, – смущенно сказала Ольга, вспомнив, что Мадлен запретила называть ее подобным образом. – И передай Эдди мои поздравления.

– Непременно, – улыбнулась Мэди, послала ей воздушный поцелуй и вышла из комнаты.

Ольга села на кровать и дотронулась до платья. Отчего-то ей хотелось плакать. Она не стала сдерживаться, легла на кровать и, уткнувшись лицом в тонкую ткань, разрыдалась.

Мадлен аккуратно завернула тест в подарочную бумагу и перевязала ее лентой. Она прошлась по квартире своего любимого, рассматривая обстановку, в которой ей придется жить до тех пор, пока они с Эдди не купят дом. Для себя Мадлен решила, что их ребенок должен расти в такой же атмосфере, что и дети Ольги. У него будет все, чего была лишена сама Мадлен. Но главное, любящая мама всегда будет с ним рядом, и он станет смыслом всей ее жизни.

Она прошла в спальню, достала из шкафа саквояж и сложила в него вещи Эдди. Затем его перенесла в гостиную и подошла к столику, на котором стояли фотографии в рамках. Одну из них она взяла в руки и долго ее рассматривала. Это было фото, сделанное по просьбе Эдди случайным прохожим в день карнавала на Ноттинг-Хилл. На нем их маленькая компания радостно улыбалась. Ольга весело жмурилась от яркого солнца, а Дэвид обнимал ее за плечи. Мадлен повисла на Эдди, а тот махал рукой в камеру. Мадлен улыбнулась и положила фото в свою сумку. Она услышала шум открывающейся двери и повернулась. На пороге стоял Эдди и широко ей улыбался. В руках он держал букет тюльпанов.

– Харрис, какой же ты у меня романтик. Цветы-то по какому поводу?

– Потому что весна! – засмеялся Эдди и передал ей букет.

Они спустились к машине. Вечер уже накрыл дома темным прохладным покрывалом, и на улице стали зажигаться фонари. Мадлен теребила в кармане подарок для Эдди, раздумывая над тем, стоит ли отдать его сейчас или дождаться, когда они приедут в Брайтон. Наконец, она решила не откладывать эту новость. Они сели в машину, Харрис завел мотор и включил фары.

– Эдди, – сказала она, спрятав лицо в тюльпанах, – у меня есть для тебя подарок.

Мадлен протянула ему сверток. Эдди развернул его и недоуменно посмотрел на узкую полоску, на которой в маленьком разъеме ярко выделялись две красные линии.

– Ты беременна, – улыбнулся он и быстро притянул Мадлен к себе.

Она счастливо вздохнула и зажмурилась, спасаясь от яркого света, быстро приближающегося к ним. Затем, прислонив к глазам ладонь, она посмотрела вперед, пытаясь определить, откуда он исходит.

– Эдди! – с ужасом воскликнула Мадлен, увидев грузовик, летящий в их сторону на огромной скорости.

Она вжалась в кресло и почти мгновенно потеряла сознание от резкого удара, пришедшегося как раз в то место, где сидел Эдди.

Грузовик медленно отъехал от искореженной машины. Их него вышел Ломбардо, следом за ним показался такой же высокий и внешне бесстрастный амбал. Ломбардо дотронулся до разбитой в кровь губы и сплюнул на землю.

– Твою мать! Ты как, нормально?

– Голова гудит.

Ломбардо огляделся по сторонам и удовлетворенно кивнул, не заметив никого вблизи. Его сообщник подошел к дымящейся машине и усмехнулся. Крышка капота отскочила и была чудовищно измята. Он попытался заглянуть внутрь машины и увидел разбитый череп мужчины, из которого сгустками вытекала кровь. Руль съехал набок и впился мужчине в грудь. Лицо и волосы женщины были залиты кровью, правая рука неестественно откинута назад. Больше он ничего не смог рассмотреть: этого не позволяла машина, от сильнейшего удара превратившаяся в груду металла. Повернувшись к Ломбардо, он объявил: