Ольга Володарская - Неслучайная ночь

Аккуратно высвободившись из мужских объятий, выбралась из постели. Сердце билось так сильно, что, если б Егор не был погружен в глубокий сон, непременно бы его услышал. Мичурина сделала несколько глубоких вдохов и выдохов в надежде унять сердцебиение. Удалось только частично: сердце уже не громыхало, но и не билось спокойно. «Надо бы выпить корвалола, – решила Ульяна. Однако, вспомнив, что находится не у себя дома, изменила решение: – Нет, валерианки. У меня в сумке есть таблетки!» И направилась в прихожую, где оставила сумку.

Пока шла, все гнала от себя воспоминания о недавнем кошмаре. Его детальность наводила на пугающие мысли, но думать о том, что такие подробности просто так не приснятся, а значит, они являются отражением произошедшего в действительности, было очень и очень страшно.

«Я не убийца! – повторяла про себя Ульяна. – Ведь совершенно не способна на насилие!» Но перед глазами тут же всплывала картина: падающий от ее пинка Дрозд и вонзающийся в его живот штырь, и едва забрезжившая Ульянина уверенность таяла.

Добравшись до сумки, она схватила ее, рывком расстегнула и принялась суетливо рыться в недрах. Как обычно, под руку попадалось что угодно, только не искомое. Ульяну охватила неуместная паника. Хотя подумаешь, таблетки не отыскиваются, значит, дома забыты… Но тут она вспомнила, что положила лекарство в отдельный кармашек на липучке. Рванув ее, засунула палец в отделение и нащупала краешек блистера. Потянув за него, достала таблетки. Но не валерианы, а анальгина. Решила принять и его, а то голова начала болеть. Выдавив на ладонь таблетку обезболивающего и пять успокоительного, хотела было отправиться в кухню, чтобы запить их водой, но застыла, заметив, что из кармана кардигана, заботливо поднятого Егором с пола и положенного на банкетку, свисает какой-то шнурок. Ульяна удивленно вскинула брови. Что там может быть? У нее нет привычки что-либо класть в карманы вязаных изделий. И руки старалась туда не совать, чтобы не растягивать (к вещам ее приучили относиться бережно). Но сейчас оттуда торчал черный шнурок. Ульяна подошла к кардигану и взялась за него…

На шнурке болтался серебряный кулон. Круг, в который был заключен кентавр, натягивающий тетиву лука. Стрелец, одним словом. Зодиакальный знак. Ульяна видела точно такой же на… на…

На груди Дрозда, когда тот был жив. Помнится, подумала еще тогда, что у нее со Стрельцами, если верить гороскопу, отличное взаимопонимание, однако с единственным представителем этого знака, с кем ее столкнула судьба, она его так и не нашла. Ее муж был Стрельцом, и ничем хорошим их связь не закончились, тогда как астрология обещала полную гармонию и душевный комфорт в отношениях. Ошибалась, значит, наука звездная? Или просто Ульяне не повезло с представителем оптимально подходящего ей знака? «Пожалуй, и то и другое, – пронеслось в голове. – И вообще гороскопы – чушь!»

– Ульяна, ты где? – услышала она хриплый голос Егора.

– Тут, – ответила она, едва разлепив губы.

– Иди ко мне скорее…

Но Мичурина не могла двинуться с места. Как загипнотизированная смотрела на кулон, который видела на живом Иване и которого не оказалось на мертвом, потому что он слетел с шеи, когда Дрозд падал…

А теперь кулон в ее руках. И до того лежал в кармане ее кардигана.

Как он там оказался?

Когда?

И почему?

«Многие убийцы оставляют на память вещи своих жертв, – вспомнилось ей вдруг услышанное вчерашним вечером от Славы Кравченко. – Кто заколочки, кто амулеты или нательные крестики, кто сумочки…»

Голова закружилась. Чтобы не упасть, Ульяна схватилась за стену.

– Ты идешь? – донесся голос Баринова.

Она молчала. Ей было не до Егора.

– Что-то случилось? – послышалось совсем рядом. Баринов, не дождавшись ответной реплики, встал с кровати и вышел в прихожую. – Да на тебе лица нет! – обеспокоенно проговорил он. – Что с тобой?

Сжав медальон в кулаке, Мичурина убрала руки за спину. Ее трясло. Заметив это, Егор подхватил кардиган и накинул ей на плечи. Ульяна сразу же сунула руки в карманы и выдавила:

– Мне действительно нехорошо.

– Знобит, да? – Баринов коснулся рукой ее лба. – Температуры вроде нет, но, возможно, ты простыла. Ночью было прохладно, ветрено, вот тебя и просквозило. Пойдем в кровать, я дам тебе аспирин.

– Нет, я поеду домой.

– Не глупи, Ульяна. Куда ты… среди ночи…

– Вызови мне, пожалуйста, такси! – взмолилась она.

– Что ж, хорошо, – кивнул Егор, тоже предпочитавший болеть дома. – А пока мы ждем машину, может быть, чаю?