Марина Крамер - Алекс, или Девушки любят негодяев

— Ты неплохо устроилась, — нарушил молчание Алекс.

— Да. Марго помогла.

— А ведь я раньше жил здесь, — выдал он, и Мэри вздрогнула:

— То-то у меня постоянное ощущение, что здесь водится нечистая сила.

Алекс усмехнулся:

— С каких пор ты стала такой пугливой, Мэ-ри?

— С тех самых. Зачем ты приехал?

— А ты не знаешь?

— Откуда? Мне никогда было не понять ваших мотивов.

— Я приехал за тобой.

— Ага! — иронично улыбнулась Мэри. — А я — абиссинская царица.

— Ты будешь любой царицей, какой только захочешь. Но ты поедешь со мной.

Мэри расхохоталась. Ей действительно было смешно — его поведение напоминало голливудский боевичок среднего пошиба. Никогда прежде Алекс не опускался до дешевых фарсов с маскировкой, интимным светом и прочей ерундой.

— Тебе смешно, Мэ-ри?

— Я устала плакать, Алекс, — сказала она, отсмеявшись. — Это в прошлом. Теперь я дала себе слово только радоваться жизни.

— Что мешает тебе делать это рядом со мной?

— Ты.

— То есть? — не понял Алекс, которого уже начала раздражать ее новая манера разговаривать. Он никак не мог нащупать струну, на которой следовало играть. Мэри ускользала, не оставляя ему шансов. Он не привык к тому, чтобы девушка навязывала ему свою манеру поведения, чтобы она, а не он, определяла момент, когда сменить тему или вообще оборвать разговор.

— Алекс… как ты не понимаешь, — терпеливо, как своим малышам в клубе, объяснила Мэри. — Я не хочу — услышь меня — не хочу быть в твоей жизни никем.

— Не можешь простить мне Марго?

— Если ты хотел сейчас сделать мне больно, то не вышло. Марго тут ни при чем.

Он вспылил, вскочил из кресла и оказался прямо перед ней, нависая, как коршун:

— Да?! Тогда с чего же ты тогда так убежала? От одного только упоминания о Марго?!

— А ведь ты на самом деле ничего не понял, — вздохнула Мэри, вставая и чуть отодвигая его с дороги. — Идем пить чай. Извини, ужинать не приглашаю — сама к Марго бегаю, некогда мне этим заниматься.

Он пошел следом за ней, но моментально выключил свет, едва только Мэри его зажгла:

— Я же просил — не надо.

— Ты не устал играть в свои шпионские игры? — Мэри включила чайник и отметила, что Алекс выбрал в кухне самый темный угол. — Что происходит?

— Я не совсем в порядке. Не хочу, чтобы ты пугалась.

Она пожала плечами и села, вставила в мундштук сигарету, щелкнула зажигалкой.

— Ты снова танцуешь, Мэ-ри, — проговорил Алекс, глядя на нее в упор. — Очень хорошо танцуешь.

— Откуда ты знаешь?

— Я видел. Я уже три дня здесь, заходил в твой клуб, но ты была так занята, что не заметила. Ты…

— Если хочешь спросить, сплю ли я со своим партнером, то уймись — нет. У нас это не особенно принято, — перебила Мэри, и Алекс рассмеялся:

— Ты не меняешься. Такая же язва.

— А к чему меняться? Мне хорошо и так.

— Почему ты не хочешь ехать со мной? В Англии полно танцоров.

Мэри удивленно вскинула глаза:

— А что случилось с Цюрихом? Ты сжег его напалмом?

— Не смешно. В Лондоне у меня дочь. И там будешь ты.

— Ты в этом уверен?

— Как никогда.

Мэри покачала головой, налила чай в две кружки, уселась, поджав под себя ноги. Она смотрела на Алекса и никак не могла решить, что именно испытывает сейчас — любовь или жалость. Он остался один и пытается из последних сил удержать хотя бы ее, раз уж Марго ушла. Если бы тогда он не сказал обидных слов, если бы не оскорбил ее, она сейчас не задумывалась бы, а собирала вещи. Но слова… слова, которые ранили ее хуже ножа. Этого простить она не могла, как ни старалась.

— Можно, я останусь у тебя? — вдруг глухо спросил Алекс, и Мэри вздрогнула. — Приставать не буду, не бойся, я на самом деле не в форме.

— Оставайся, — пожала она плечами. — Только давай спать, потому что завтра у меня тяжелый день.

— И ты не посидишь со мной, как раньше?

У Мэри почему-то сжалось сердце от этих слов. «Как раньше…» — ну, надо же, он сентиментален, как первокурсник.

— Если ты хочешь…

— Хочу. Постели мне.

Она послушно ушла за бельем, долго возилась с диваном и только когда закончила застилать постель, увидела, что зачем-то разложила его. «По Фрейду, однако», — усмехнулась Мэри про себя, но менять ничего не стала.

Когда она, приняв душ и переодевшись в рубашку и халат, вернулась в большую комнату, Алекс уже лежал, натянув одеяло до носа.

— Алекс, я не могу так разговаривать. Убери одеяло.

— Не побоишься? — сверкнул он глазами и откинул одеяло с лица. Через весь подбородок тянулся длинный красно-багровый шрам. Мэри заметно вздрогнула, но не от отвращения, а скорее прочувствовав его боль.