Елена Яковлева - Опасная тихоня

Капитонов обернулся и посмотрел на выключатель, как бы измеряя взглядом расстояние до него:

- И что же дальше?

- Как что? - На этот раз вмешался Пашков. Голос у него был усталый. - Все упали на пол и оставались там в течение десяти минут, не меньше.

Капитонов еще раз прошелся по комнате:

- Все лежали на полу?

- Ну да... Кроме Литвинца, разумеется, он оставался за столом, мертвый... Но мы этого тогда не знали.

- А кто первым заметил, что он мертв?

- Я, - голос у меня был какой-то сиплый, и я откашлялась. - Видите ли, было довольно темно, я просто почувствовала, что моя рука попала во что-то мокрое. А потом я присмотрелась: он сидел, уронив голову на стол, а вокруг лужа крови.

- Так-так. - Капитонов продолжал мельтешить перед глазами своим длиннополым кожаным пальто. - А в момент выстрела где вы находились, сидели за столом?

- Я?

- Нет, вы! - Оказывается, он обращался к Пашкову.

- Я... - Он растерялся. - Н-нет, я встал, кажется... Нет, точно, я же встал. Мы как раз собирались смотреть видеозапись той телепередачи... Собственно говоря, а к чему такие подробности, я не понимаю...

- Да не волнуйтесь вы так, - поморщился Капитонов, - мы просто восстанавливаем картину происшествия. Кстати, я думаю, что в этом заинтересованы не только мы, но и вы. Все-таки он был одним из членов вашей команды.

- А я и не волнуюсь, - неожиданно огрызнулся Пашков. Ого, да он, кажется, начинал терять свое ангельское терпение. Впрочем, он быстро взял себя в руки. - Я просто не понимаю, что вы пытаетесь таким образом выяснить?

Капитонов передернул плечами:

- Мы пытаемся выяснить, почему киллер промахнулся.

И добавил еще одну загадочную фразу:

- Если он промахнулся.

Потом он подробно опросил нас всех, в каких именно местах мы лежали на полу, и на этот раз терпение покинуло меня:

- Может, нам всем лечь на пол?

- Пока не стоит, - невозмутимо ответил Капитонов.

Значит, шанс поваляться на полу еще оставался. Как бы то ни было, но этот самый следственный эксперимент скоро закончился. Капитонов и его помощники ушли, сдержанно попрощавшись. Пашков, который выглядел расстроенным, тоже не стал нас задерживать, объявив, что на сегодня все свободны. Я первая натянула пальто и схватила сумку, которая показалась мне подозрительно легкой, судорожно расстегнула "молнию" и ахнула: дно сумки было аккуратно разрезано бритвой.

Глава 20

Я рвала на себе волосы. Фигурально выражаясь, разумеется. Но ведь знала, знала же, дурища этакая, что на тридцать втором маршруте работают карманники, даже сама про это писала. Да еще как работают! Можно сказать, виртуозы своего дела, были случаи, когда они умудрялись вытаскивать деньги из кошельков, не разрезая сумок. Так что "мой" еще, можно сказать, новичок был, салага, но от этого мне не легче. А в милицию заявлять бессмысленно, они же в каждой сводке происшествий сообщают: "Граждане, будьте бдительны, на тридцать втором и четвертом маршрутах автобуса работают карманники". Собственно, тем и ограничиваются, заявляя, что не могут с утра до вечера кататься на автобусах, охраняя кошельки ротозеев, когда у них хватает более серьезных преступлений, как-то: убийства, в том числе заказные, изнасилования, ограбления и прочее. Кстати, спорить с ними трудно, особенно в свете недавнего покушения на Пашкова, когда его пулю по вине мазилы-киллера схлопотал Венька Литвинец.

Главное, что кошелька-то у меня в сумке и не было! Я его специально не ношу как раз по причине излишней бдительности. Деньги всегда лежат у меня в потайном внутреннем кармане сумочки, а посему воришка принял за кошелек мою толстую записную книжку в кожаном переплете, в которую я, прямо как назло, сунула ту самую фотографию, что отдал мне Валентин. То-то карманник удивился, когда понял, как прокололся! И разумеется, немедленно избавился от записной книжки, бросил ее в урну или просто под какой-нибудь забор. Может, мне пошарить по ближайшим урнам? Представляю себе картинку! А если серьезно, глядишь, я бы и в самом деле пошарила, но только знать бы, где именно мне разрезали сумку, потому что от Белого пруда до бывшего Дворянского собрания с пашковским офисом целых шесть остановок. А теперь посчитайте окрестные урны и мусорные баки в подворотнях...

Что же мне в самом деле так патологически не везет? Теперь я потеряла фотографию. Хотя, если взглянуть на все это по-другому... Я ведь так и не придумала, как ее использовать против Пашкова. И потом, она ведь не одна, Валентин сказал, что подружка его соседки Люськи сделала не меньше десятка копий, а следовательно... А следовательно, мне нужно ее найти, и как можно скорее. Так, сейчас позвоню Валентину. Я ринулась к телефону и, уже взявшись за трубку, сообразила: я не помню его домашнего номера! Он был накорябан как раз в той самой записной книжке, вытащенной из моей разрезанной сумки карманником.