Нил Гриффитс - Предательство в Неаполе

— Итак, Джим, вы больше не будете консультировать?

Не уверен, что делился с ним своими планами на этот счет. Я почувствовал раздражение, но на вопрос отвечаю утвердительно.

— Чем же вы займетесь? — спрашивает он напрямик.

Смотрю на Луизу. Идя сюда, я радовался тому, что не знаю ответа. Теперь же заявить так было бы бессмысленно. Впрочем, отвечать мне не приходится: Луиза приходит на выручку. Принимаясь собирать тарелки, она произносит:

— Если бы у тебя был свободный выбор… Если бы ты мог выбрать что угодно на свете…

Я смотрю на Алессандро: судя по всему, его такой подход устраивает.

— Стану великим скрипачом, — говорю я.

— А-а! — одобрительно вздыхает Алессандро. — Скрипка, по-моему, самый чувственный и самый интеллектуальный инструмент. Вы знаете, что в Италии всегда делали самые лучшие скрипки?

— Знаю.

— Вы играете?

Сокрушенно качаю головой.

— А-а, — вновь произносит он, только на этот раз разочарованно. Похоже, Алессандро искренне расстроен, что мне не суждено стать скрипачом.

Я восхищаюсь замечательной двойственностью этого человека: он романтик и вместе с тем практичен, да к тому же способен выразить обе эти ипостаси простым междометием.

— Чем еще вы могли бы заняться? Возможно, политикой?

Понятия не имею, с чего такое пришло ему на ум. Может, виновата в этом первоначальная путаница в отношении моей работы, которая и привела Алессандро к выводу, что возможным выбором моей дальнейшей карьеры станет политическое консультирование. А может, он предлагает заняться политикой всякому, кто нуждается в жизненном наставлении?

— Нет. Зато я частенько подумывал, а не делать ли мне сыры.

— В самом деле? — встрепенулся Алессандро.

— Да, — говорю я застенчиво: вообще-то это чистая правда, но я ляпнул наобум и на такую реакцию вовсе не рассчитывал.

— Почему? — спрашивает он.

Честно говоря, я не знаю почему, если не считать того, что это лакомство обожаю, да еще как-то раз мне сказали, что у меня хороший вкус на сыр. В конце концов я так и отвечаю.

Алессандро кивает и внимательно всматривается в мое лицо. По-моему, отыскивает во мне черты, говорящие о склонности к сыроварению. Тем временем Луиза ставит перед нами гарелку, на которой лежит нечто, напоминающее кусок какого-то пирога в окружении аккуратных шариков белого мороженого.

— Как по волшебству, — говорит Луиза. — Сыр.

— Сыр?

— А вы знали, что Неаполь — родина моцареллы? — замечает Алессандро. — Лучше сыра не найти.

Я качаю головой и, указывая на пирог, спрашиваю:

— Что это?

— Дикая спаржа, — говорит Луиза.

— Господи! — восклицаю я и чувствую, что ко мне возвращается аппетит.

Мне предлагают попробовать моцареллу. Алессандро очень хочется узнать мое мнение после того, как я признался в своей любви к сыру. Отрезаю порядочный кусок. Сыр нежный, сливочный, влажный, тает во рту. У меня нет слов, чтобы выразить свои ощущения: просто мычу на все лады от удовольствия.

Алессандро доволен.

— Я люблю сыр стилтон, — говорит он. — Чудесно!

Увы, сравнительный анализ английских и итальянских сыров, призванный свидетельствовать о достижениях той или иной страны в этой области, окончен. Полагаю, Алессандро, хотя и находит сыроварение интересным и, возможно, подходящим для меня занятием, сам мало что может сказать на сей счет, разве что спросить мое мнение об итальянском сыре и сообщить, какой из английских предпочитает.

В течение получаса мы пощипываем ром-бабу и попиваем граппу. Алессандро все реже участвует в беседе и, кажется, погружается в состояние блаженной отрешенности. Мы с Луизой толкуем о планах на ближайшие недели, о моем намерении остаться у синьоры Мальдини. Решаю рискнуть и еще раз появиться в суде. Мы договариваемся встретиться завтра. Во время разговора Луиза не выпускает руку Алессандро, покоящуюся на столе, рассеянно перебирая его толстые пальцы. Я обращаю внимание, как ее белые изящные руки резко контрастируют с огромными смуглыми руками мужа. Так и кажется, что они воплощают все, что есть привлекательного в противоположном поле. Могу себе представить, какой восторг Алессандро и Луиза испытывают, лежа обнаженными в постели. Это, должно быть, и есть ключ к их взаимному сексуальному влечению. Сказка о крестьянине и принцессе. Уверен, что с половой жизнью у них все в порядке.

Уже одиннадцать часов. Пора прощаться: у Алессандро завтра трудный день. Муж и жена вместе провожают меня до двери и приглашают провести выходные в их доме в Сорренто. Оба уверяют, что мне понравится лимонная роща и царящая там прохлада.