Артур Конан Дойл: Знаменитый клиент

— Я очень занятой человек. Моя основная профессия — врач.

— Это не ответ. Если у человека есть хобби, он отдается ему целиком, чем бы он помимо этого ни занимался. Из вашего письма я понял, что вы не дилетант в своем увлечении.

— Да, это так.

— Могу ли я задать вам несколько вопросов, чтобы проверить ваши знания? Должен сказать вам, доктор Бартон, если вы действительно доктор, что ваш визит становится все больше и больше подозрительным. Хотел бы вас спросить, что вы знаете об императоре Сему и какое он имеет отношение к сокровищнице Сесоин около Нары? Помилуйте, неужели это вызывает у вас затруднение? Расскажите мне немного о династии Северная Вэй и о ее месте в истории керамики [14] Сему — император Японии (724—748). В его правление отпускались огромные средства на придворные церемонии. При императоре Сему в 748 году было построено здание Сессии, ставшее хранилищем государственных сокровищ и произведений искусства. Оно находится около города Нара, столицы Японии в 710—784 годы. Северная Вэй — государство на территории Северного Китая, существовало с 386 по 538 год. 8. «Наука и жизнь» № 12, 1993 ' .

Я вскочил, притворившись рассерженным.

— Это возмутительно, сэр, — сказал я, — я пришел сюда, чтобы сделать вам одолжение, а не для того, чтобы вы экзаменовали меня, как мальчишку. Возможно, мои знания уступают вашим, но я, разумеется, не собираюсь отвечать на вопросы, которые мне задают в такой оскорбительной форме.

Некоторое время барон спокойно смотрел на меня, как вдруг глаза его вспыхнули, и между зубами сверкнула полоска белых зубов.

— Так вот в чем дело! Вы пришли шпионить за мной! Вы — агент Холмса. Все это ловкий трюк, вы просто разыгрываете меня. Приятель, я слышал, при смерти, поэтому он послал вас следить за мной. Вы пробрались сюда обманом, и, Бог свидетель, увидите, что выйти отсюда гораздо труднее, чем войти.

Он вскочил на ноги, а я отступил назад, приготовившись защищаться. Барон был вне себя от ярости. Возможно, он заподозрил меня с самого начала, а допрос только подтвердил его догадки, было ясно, что моя уловка провалилась. Он запустил руку в боковой ящик стола, нащупывая что-то, но в этот момент какой-то звук привлек его внимание, и он замер, внимательно прислушиваясь.

— А-а! — закричал барон и бросился в соседний кабинет.

Два шага отделяли меня от открытой двери, и мое сознание навсегда запечатлело картину, которую я увидел. Окно, выходящее в сад, было широко раскрыто. Рядом с ним, похожий на ужасное привидение, с перевязанной головой, осунувшийся и бледный стоял Шерлок Холмс. В следующее мгновение он перешагнул через подоконник, и я услышал, как затрещали лавровые кусты. С яростным криком хозяин дома бросился за ним.

А затем! Все произошло в какое-то мгновение, но тем не менее я ясно ее разглядел. Это была рука, женская рука, промелькнувшая среди листьев. В тот же миг барон издал ужасный вопль, который запомнился мне навсегда. Он схватился за лицо, забегал по комнате, стал биться головой о стены, а потом упал на ковер и начал кататься по полу, корчась от боли, в то время как его ужасные крики разносились по дому.

— Воды! Ради бога, воды! — кричал он.

Я схватил со стола графин и бросился на помощь. В комнату вбежали дворецкий и несколько лакеев. Мне запомнилось, что один из них упал в обморок, как только я, опустившись на колени перед пострадавшим, повернул к лампе его ужасное лицо. Серная кислота въелась в кожу и капала с ушей и подбородка. Один глаз уже побелел и затек, а другой был красным и воспаленным. Черты лица, которыми я восхищался несколько минут назад, теперь были похожи на прекрасную картину, по которой художник провел влажной и грязной губкой. Они были расплывчатыми, обесцвеченными, нечеловеческими и страшными.

Коль скоро дело приняло такой оборот, я в нескольких словах объяснил, что произошло. Кто-то из прислуги полез в окно, другие побежали по газону, но уже стемнело, и вот-вот должен был полить дождь. Среди воплей барона раздавались ужасные проклятия: «Это была Китти Винтер! — кричал он. — Ведьма, проклятая ведьма! Она заплатит за это! Она заплатит! Боже! Я не вынесу этих страданий!»

Я вымыл его лицо маслом, наложил ватную повязку на изъеденную кожу и сделал инъекцию морфия. Все подозрения барона на мой счет рассеялись, и он вцепился в мои руки, как будто я был в силах вернуть зрение его глазам, которые были похожи теперь на глаза мертвой рыбы. Я мог бы посочувствовать ему, если бы не знал, какая гнусная жизнь привела его к страшному концу. Прикосновение его горячих рук вызывало отвращение, и я с облегчением вздохнул, когда домашний врач освободил меня. К этому времени подошел инспектор полиции, которому я показал свою настоящую визитную карточку, так как было бы глупо и бесполезно поступать иначе. Меня или Холмса несомненно узнали бы в полицейском участке с первого взгляда. Только после этого я покинул мрачный дом и через час был на Бейкер-стрит.