Мила Серебрякова - Семь смертей

– Он как-то связан со всей этой историей?

– Кат, я же просила, не затрагивай больше эту тему.

– Но я должна знать, куда ты меня везешь и чего мне ждать в дальнейшем?

– Ты не пожалеешь, – уклончиво ответила Поля, коснувшись крашеных локонов. – Кстати, как тебе мой новый цвет волос?

– Тебе идет.

– И все? Хм, а я думала, ты скажешь, что я здорово изменилась и помолодела лет на десять.

– Не надейся, – буркнула Ката, – на семнадцатилетнюю девушку ты не тянешь.

Самохвалова улыбнулась:

– Ой, Катка, не дуйся на меня, не надо. Сегодня самый счастливый день в моей жизни, я хочу веселиться, смеяться и наслаждаться счастьем.

– Два дня назад в твоем доме, если, конечно, он действительно твой, я обнаружила два трупа. О каком веселье и счастье может идти речь?

Полина сникла.

– Я не собираюсь омрачать свой праздник, и у тебя не получится испортить мне настроение.

– Полин, ты что, действительно считаешь это нормальным? Тебя не волнует, что в коттедже лишили жизни Геннадия и Тому?

– Коттедж не мой – это раз, к смерти Генки и Тамары я не имею отношения – два, и, наконец, в своих грехах я покаюсь на том свете – три. Еще вопросы будут?

– Будут! Куда едем?

– Потерпи.

В гнетущем молчании они доехали до шестнадцатиэтажной башни недалеко от метро «Царицыно». Все это время с губ Полины не сходила умиротворенная улыбка. Чему она радовалась и была ли радость искренней, сказать сложно, но у Каты сложилось стойкое впечатление, что Самохвалова в чем-то явно переигрывает.

– Кат, нам надо на третий этаж. Пошли.

Копейкина заходила в подъезд с тяжелым сердцем, со всех сторон одолевали тревожные думы, даже промелькнула мысль, а выйдет ли она обратно из подъезда.

На третьем этаже Поля вставила в замочную скважину длинный ключ и спустя секунду потянула на себя металлическую дверь.

– Проходи, тебя не съедят, здесь все на диете, – пошутила Самохвалова.

Ката шутку не оценила и, оказавшись в коридоре, вопросительно, нет, скорее даже испуганно уставилась на Полю.

– Чья это квартира?

Вместо ответа Полина закричала:

– Тим, мы уже здесь.

– А я слышу, – донеслось из большой комнаты. – Поль, никак не могу завязать галстук. Помоги.

В коридор вышел симпатичный парень в смокинге, белой рубашке и черных замшевых туфлях.

– Тим, ну ты чего, – надула губки Поля. – Этот галстук не подходит. Возьми другой.

– Терпеть их не могу, – отозвался Тимофей. – Но ради такого случая готов пойти на жертву и надеть удавку на пару часиков.

– Вот и умничка. – Самохвалова поцеловала Тима в щеку и, немного зардевшись, улыбнулась Катарине. – Знакомься, Катка, это Тим. Человек, который изменил мою жизнь, он самый преданный мужчина на свете, благодаря Тиму я снова буду счастлива. Теперь уже навсегда.

Катарина решительно ничего не понимала. Переводя взгляд с Полины на Тимофея, она хлопала ресницами и выглядела довольно-таки глупо.

– Катка, – не выдержала Полина, – я сегодня выхожу замуж за Тима! В час дня у нас регистрация, а ты моя свидетельница. Ну хватит стоять как засватанная, подойди, обними меня, поцелуй, поздравь.

Ката разинула рот:

– Свадьба? Свидетельница?!

– Ты против? – насторожилась Поля.

– Но ведь... Почему ты заранее меня не предупредила? Зачем шифровалась?

– Ты согласна быть свидетельницей на нашей свадьбе? – вопросом на вопрос ответила Поля.

Ката растерялась окончательно.

– Да... Я согласна. Полька, поздравляю!

Заключив Самохвалову в объятия, Ката моментально отбросила в сторону весь тот груз из отрицательных эмоций и мыслей, который еще совсем недавно камнем тянул ее вниз.

– Меня тоже можете поздравить, – подал голос Тимофей.

– Поздравляю!

– Пожмите хоть друг другу руки, – хохотнула Поля. – Катка, это начало, начало всему. Нашей семейной жизни с Тимом, моему обновлению и нашей с тобой дружбе. Не станешь возражать, если я предложу тебе крепкую дружбу?

– Не стану, – прошептала Ката, до конца не веря в реальность происходящего.

– Тим, нам выезжать с минуты на минуту, неси галстук. Катка, подкрась правый глаз, у тебя тушь потекла.

Вскоре троица отправилась в загс. Отъезжая от подъезда, Полина увидела на дороге черного кота.

– Блин, котяра сидит! – в сердцах воскликнула она, переглянувшись с Тимофеем.

– Упитанный, – закивал Тим.

– Да плевать мне на его внешний вид! Он сидит на дороге, Тим.

– Так посигналь.

– О господи, какой ты непонятливый. Черный кот сидит на дороге, это дурной знак, дошло до тебя теперь? Если я посигналю и он метнется влево, то получится, что черный кот перебежал нам дорогу.