Патриция Хайсмит - Игра на выживание

Но стоило ему только положить трубку, как настроение у него начало портиться снова. Он направился к находившемуся в холле киоску и купил путеводитель по Гуанахуато и ещё один по озеру Чапала, ибо книжица сама по себе выглядела привлекательно, да и до самого озера отсюда было рукой подать. Но он знал, что если он предложит Рамону поехать туда, то он просто покорно согласится, и именно поэтому Теодор решил ничего ему не предлагать.

Теодор не спеша направился к лестнице и начал подниматься наверх, вспоминая свой разговор с Саусасом и, в частности, тот факт, что он так и не сказал ему о странном пареньке, хотя, накануне клятвенно пообещал сам себе, непременно все ему рассказать. Однако, наступило утро, которое, как известно, вечера мудренее, и, по крайней мере, в десять часов все заготовленные накануне доводы стали казаться уже не столь важными и определенными, чтобы сообщать о них Саусасу. Но затем Теодор подумал о том, что для следователя может оказаться важна любая мелочь, и поэтому они обычно настаивают на том, чтобы знать все. Он остановился и обернулся. Три четверти пути наверх было уже позади, и теперь сверху ему был виден весь холл. Теодор раздумывал о том, что, может быть, все-таки стоит немедленно спуститься обратно и снова позвонить Саусасу, точно зная, что застанет его на рабочем месте.

В это время в холле появился уже знакомый ему молодой человек. Он вошел с главного входа и вальяжной походкой направился к стойке портье, при этому одну руку он держал в кармане, а в другой была зажата свернутая в трубку газета. Теодор видел, как портье дал ему ключ. Затем коридорный, тот самый, что наблюдал за Теодором — и наверное, именно ему и заплатил неведомый благодетель, ускорив тем самым их заселение в отель — воровато скользнул вдоль стойки, прошептал что-то подошедшему постояльцу и кивнул в сторону Теодора. Молодой человек посмотрел в указанном направлении, заметил Теодора и приветственно кивнул ему, расплываясь в улыбке. Затем извлек из кармана пачку сигарет, закурил и бросил спичку в сторону большой кадки с землей, стоявшей у колонны. При этом вид у него был самоуверенный и даже можно сказать нахальный, как у уличного хулигана, нежданно-негаданно оказавшегося на званой вечеринке. Теодор тут же подумал о женщине, о состоятельной женщине, у которой он мог находиться на содержании. Хотя что за женщина могла бы на него позариться? Но, с другой стороны, как говорится, на вкус и цвет товарищей нет…

Юнец тем временем уже направлялся к лестнице. Теодор с непринужденным видом прислонился к перилам, и хотя он не собирался разглядывать поднимавшегося к нему по лестнице паренька, но он так и не смог заставить себя отвести глаза от его маленькой, тщедушной фигурки. Юнец же, напротив, даже не смотрел в его сторону, и обратил на него внимание лишь когда их разделяло расстояние в каких-нибудь шесть футов. Только тогда он позволил себе самодовольно улыбнуться.

— Buenos dias, сеньор Шибельхут. Вам нравятся ваши комнаты? — Он говорил по-английски с той характерной отрывистой интонацией, присущей мексиканцам, которых языку учила сама улица.

— Si, — сказал Теодор. — Gracisas.

Юнец кивнул и нервно облизал тонкие губы. Вид его языка, коснувшегося мягких усиков, покрывавших верхнюю губу, заставил Теодора мысленно содрогнуться от отвращения.

— А ваш…

— Hablemos en espanol, [36] Говорим по-испански. (искаж. исп.) — непринужденно предложил Теодор. — Кажется, я все ещё так и не знаю вашего имени.

— Сальвадор. Сальвадор Бехар, к вашим услугам. — Похоже, эта испанская формула вежливости вырвалась у него непроизвольно. Он наморщил лоб, но и сдвинутые брови, и глядевшие из-под них настороженные глаза, все это казалось напускным, фальшивым. — А вы, случайно, не тот ли сеньор Шибельхут, у которого недавно убили знакомую?

— Да, это я.

— А ваш друг — это и есть тот господин, что признался в убийстве.

— Он невиновен, — спокойно сказал Теодор.

— Но… ведь… — Молодой человек пожал плечами и сжал газету. — То есть, я просто хотел спросить, не нашла ли полиция убийцу.

— Нет.

— Я об этом деле знаю только из газет, — он развел руками и виновато улыбнулся. — То есть, практически ничего. Ну как, там нашли какие-нибудь новые улики?

— Разумеется, и их довольно много.

— И что, важные улики? Какие, например? — Он снова сосредоточенно наморщил лоб и обратился в слух.

— Не думаю, что на данном этапе их следует предавать огласке. Раз уж даже газетчикам не сообщили, то, значит, так надо.