Мария Ланг - Скандинавский детектив. Сборник

— Хилдинг? — спросил я.

Харалд кивнул.

— Правда, Улин еще ни в чем не признался. Пока не признался. И, конечно, мы все равно узнаем, что он пытается скрыть. Но он не убийца. Данные Бюгдена снимают с него все подозрения в убийстве.

— То есть?

— Бюгден возвращался от тебя в четверг в половине десятого вечера, — ответил Харалд. — В кабинете Улина в это время горел свет. Бюгден увидел свежие следы со специфическим узором на подошве и воткнувшейся в нее кнопкой. Они вели к подъезду, а не из подъезда. На ботинках Улина как раз такие подошвы. Он ведь не мог одновременно сидеть в канцелярии университета и убивать фру Хофштедтер в «Каролине».

Харалд приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Очевидно, от кого-то, стоявшего за дверью, он получил отрицательный ответ.

— Итак, на чем я остановился? — спросил он. — Ах да… Улин как раз перед убийством пришел в университет, может быть, за одну-две минуты до половины десятого. Возможно, он действительно проводил Марту от здания филфака. Улин рассказал об этом Турину до того, как узнал про убийство. И, возможно, они расстались возле «Каролины», где фру Хофштедтер должна была встретиться с Бергреном.

— Значит, показания Эрика противоречат в данном случае показаниям Хилдинга?

— Да, но это еще не так страшно. Хуже, что он старается подвести под подозрение Германа Хофштедтера. Он утверждает, что чуть не наткнулся на Хофштедтера возле «Каролины» за несколько минут до половины десятого. А мы знаем совершенно точно, что Хофштедтер подошел к филологическому факультету через несколько минут после половины десятого. В тот самый момент, о котором говорит Бергрен, Хофштедтер еще сидел в автобусе или только садился в него на площади.

— Но Эрик мог просто ошибиться на несколько минут! — предположил я.

— Нет, тут не ошибка, — возразил Харалд. — Он утверждает, что из-за встречи с Хофштедтером он чуть было не опоздал на свидание, так как ему пришлось кружить по парку. Тем самым он хочет подчеркнуть, что в действительности подошел к филфаку вовремя, то есть в половине десятого. Там, по его словам, он прождал около четверти часа, что совершенно исключается. В этом случае его непременно поймал бы ревнивый Хофштедтер, который все время был начеку.

— Но, возможно, Герман тоже лжет? — возразил я.

— Ты забываешь, что показания Германа о поездке в автобусе были подтверждены пассажиром, запомнившим его.

Харалд помолчал, рассеянно тыча пальцем в букет Авроры фон Левензан.

— Итак, Бергрен лжет в обоих случаях: и когда указывает время встречи с Хофштедтером, и когда утверждает, что прождал возле филологического факультета около пятнадцати минут. И, конечно, лжет, заявляя, что должен был встретиться с фру Хофштедтер возле филологического факультета. Но в одном пункте он не лжет, и это очень важно.

Я вопросительно посмотрел на Харалда.

— Бергрен утверждает, что он в тот вечер действительно видел Хофштедтера, — объяснил Харалд. — И он даже выразился еще яснее: чуть было не попал к нему в лапы.

— Почему же ты думаешь, что тут он говорит правду?

— Очень просто, дорогой Эрнст, — хмыкнул Харалд. — Предположим, Бергрен не видел Хофштедтера, но утверждает обратное. В этом случае он идет на большой риск, ведь Хофштедтер может доказать свое алиби. Совсем не исключено, что Хофштедтер провел этот вечер у кого-нибудь в гостях.

Пришлось признать, что доводы Харалда меня убедили.

— На самом деле, — продолжал он, — Бергрен увидел Хофштедтера только после убийства, когда в панике бежал по Английскому парку мимо химфака к Виллавейен. Вот тогда-то он едва не попал в лапы к Хофштедтеру. Подозревая жену в неверности, Хофштедтер, естественно, обшарил комнату за комнатой весь филфак. На это ушло немало времени. И хотя в большинстве комнат было темно, это вовсе не означало, что там никого нет. Хофштедтер искал влюбленную парочку, а они прекрасно обходились и без света.

— Значит, по парку бежал Эрик?

Харалд остановился и стал медленно раскачиваться взад-вперед. Потом он улыбнулся.

— Это самый простой и логичный вывод, — сказал он. — Дело это и без того слишком запутанное, чтобы запутывать его еще больше. Из вас всех Бергрен самый сильный и самый тренированный. И ему ничего не стоило пробежаться по глубокому рыхлому снегу.

— А Йоста Петерсен? — спросил я.— Он мужик сильный и крепкий.

— Это не мог быть Йоста Петерсен, — возразил Харалд. — Человек этот бежал по Английскому парку от «Каролины». Глубокий снег — это все-таки не шоссе. И если человек бежит по снегу, не разбирая дороги, значит, его кто-то испугал, в данном случае Йоста Петерсен, который его окликнул.