МАРК - Имя бога

…Скоро маковок с крестами стало так много, что о старых капищах и думать забыли – но ведь любое правило на то и существует, чтоб оставить место исключениям.

В голове профессора, например, слухи о Залмоксисе и отчаянный страх перед концом этого мира, который обещали изо всех динамиков, со всех экранов и мониторов, которым пугали и глянцевые, и желтые страницы, и наспех расклеенные где попало объявления, и тяжко рериханутые граждане – так вот, эти слухи превратились у него в навязчивую идею: профессор решил любой ценой узнать настоящее имя Бога, которого на Земле как только не называют, но который, как хочется верить, един для всех. Если обратиться к Богу по имени, рассудил профессор, он наверняка пропустит тебя к Свету, к избранным – а ведь только они будут существовать вечно даже после того, как этот мир исчезнет. Остальных людей ждет участь осенних листьев – удобрять землю на будущее.

Может, все это так и осталось бы отвлеченной идеей, если бы под руку профессору не попалась газетная статья, автор которой уверял: в глазу умерших отпечатывается то, что они видели в тот миг, когда их сознание окончательно растворилось в ноосфере. Профессор пришел в восторг – значит, момент, когда мы встречаемся с богом, фиксируется! Застывает, как муха в капле янтаря – нужно только разглядеть его как следует,.

Прочитав тысячи историй людей, «вернувшихся с того света» после клинической смерти, профессор сделал окончательный вывод: на том конце тоннеля нас действительно ждет сияние. И если бы пациенты реанимаций не испугались, прошли по тоннелю до конца, за сиянием они увидели бы Бога. И тогда, чтобы сохранить свое «я» нерушимым навечно, им оставалось бы только произнести Его имя – именно так и поступали готы и даки.

Конечно, к Свету уходили не только их воины, но и безумцы, и калеки от рождения, отчаявшиеся выздороветь, и те, кто был изуродован в битве, и старики, постигшие все, для чего попали в этот мир. Безграничный свет принимал всех – из жалости и ради них самих.

Тем же, кто хотел задержаться на земле, было несколько сложнее, однако хитрые жрецы и тут придумали как выкрутиться: для того чтобы с Ним могли пообщаться все, кто пребывал в добром здравии, раз в четыре года к Залмоксису отряжали молодого, сильного и красивого мужчину, специально подготовленного для почетной миссии: целый месяц он должен был молчать, спать, есть за четверых, вдыхать одурманивающие запахи волшебных снадобий и принимать царские почести – правда, при этом он был пленником, запертым в подземной темнице, чтоб не отвлекался от цели своей миссии.

Перед тем, как отправить посланника в последний путь, ему передавали все пожелания от соплеменников, а потом, раскачав за руки, бросали на копья. Если он умирал сразу – значит, Залмоксис услышал просьбы мирян. Если выживал – значит, его сочли недостойным, и нужно немедленно исправить ситуацию.

Естественно, жрецам приходилось инициировать сразу нескольких юношей, чтобы в случае прокола не ждать еще етыре года, но если все получалось с первого раза и в дублерах не было нужды, «запасных» не брали в курьеры второй раз, а отпускали в мир.

Однако инициация навсегда изменяла психику молодых мужчин, и несостоявшиеся посланники чаще всего становились берсерками – живыми машинами для убийства, которых мечтали заполучить все вражеские правители. Эти варвары не боялись ничего на свете, потому что знали: Свет ждет их в любую минуту. Ведь безумные воины – особая каста, которую Он объявил избранной. Новые берсерки получались всегда к новому году, ведь «сеансы связи» с Залмоксисом выпадали на те двенадцать суток после Ночи Матери40, которые завершают годовой виток. Эти дни и ночи, оставшиеся после зимнего солнцестояния – трещина между старым и новым годом, сакральный период, когда не существует времени, потому что Вечная Мать открывает ворота иного мира и закроет их только в назначенный срок, 31 декабря.

Важнейшей была вторая ночь солнцестояния, самая длинная в году: после нее в самом сердце тьмы рождается свет. Именно этой ночью к Залмоксису шел курьер, и если он проваливал задание, дело спешили поправить до рассвета: отправлять посланника после того, как на землю ляжет первый отблеск Солнца, было бессмысленно. К тому моменту Бог уже занят – принимает паломников к Свету и неспешно творит следующий год.

После ухода посланника наставала очередь стариков и калек – они спускались в древние пещеры, глубоко-глубоко под землю, и там останавливали свое сердце, чтобы не досталось оно чудовищным Духам Иного Мира, обитающим на пути к Свету – в такие дни они свободно проходят через ворота, открытые Великой Матерью и пожирают все, что не имеет сил сопротивляться. Эти непостижимые в своей мерзости духи вечны как Земля, поэтому и сегодня ничего не изменилось: в декабре изо всех щелей Вселенной на Землю выползают безжалостные многоликие твари – люди не видят их, но чувствуют смертную тоску, и, чтобы было не так страшно, стараются держаться поближе друг к другу, жечь как можно больше света и фейерверков, петь и кричать, заглушая вечный ужас и скорбь…