Блейк Крауч - Хорошее поведение

Летти вытащила пистолет – какой смысл портить сумочку дальше? – и три раза выстрелила Дафне в грудь.

Ружье и телефон со стуком упали на известковый пол, и Дафна сползла вниз, осела у стены. Из-под резинового фартука, словно ее откачивали маленьким насосом, потекла кровь, и по мере затухания сердца эти импульсы увеличивались. Она вцепилась в горло, но силы или воля оставили ее через десять секунд; глаза уже зияли пустотой. Летти ногой отшвырнула ружье к стиральной машине и подошла к краю винного погреба, дыша ртом: к вони примешался запах пороха.

Она взглянула на Арнольда.

– Я вызову тебе «Скорую».

Он мотнул головой в сторону ее пистолета.

– Хочешь, чтобы меня… – И испустил долгий и тихий стон – печальный, безысходный, потусторонний.

– Арни, – сказала Летти, поднимая «Беретту», – мне кажется, даже ты этого не заслуживаешь.

Летти спустилась по длинной подъездной дорожке к «Тойоте». Дождь прекратился, облака потихоньку расползались, в южном небе уже появились тусклые звезды, кусочек луны слушал пение ночной птицы. На короткое мгновение ее сердце порадовалось прекрасному, но тут же пришла сокрушительная мысль: в мире столько красоты, а ей за свои тридцать шесть лет так редко удавалось к этой красоте прикоснуться…

Сойдя с подъездной дорожки, Летти вытащила из безнадежно испорченной сумочки телефон, несколько секунд поискала номер Чейза Рошфора, но потом отключила аппарат. На сегодня она сделала достаточно. Куда более чем достаточно.

Пискнула сигнализация, Летти открыла машину, включила фары – и два световых цилиндра пронзили остатки висевшего в тупике тумана. Она села поудобнее, включила двигатель и помчалась от дома, от жизней, которые ее больше не заботили. В груди ее что-то привычно нарастало; это она собиралась с силами – как в первую ночь очередной отсидки, когда весь воздух в камере был пронизан одиночеством.

И Летти обещала себе: никогда больше она не будет хорошей.

Она будет только жестче, сильнее, вернее – и будет раз и навсегда жить в мире с собой, прекрасной и плюющей на законы.

«Чужая боль» – это рассказ о Летти Добеш, который достаточно близко совпадает с пилотным эпизодом телесериала «Хорошее поведение». Он более или менее основан на том, что вы только что прочитали, за исключением нескольких ключевых изменений.

Первое: Арнольд в рассказе стал Хавьером в телесериале.

Рассказ и пилотный эпизод идут почти параллельными курсами до начала восьмой главы. И в сериале, и в рассказе Летти уезжает из дома Дафны, а та вооружена, разгневана, и убийца полностью подчинен ее воле.

В рассказе Арнольду выпадает немыслимо страшная участь. Дафна несколько дней пытает его в подвале. Сюжетный поворот состоит в том, что она оказывается чудовищем, и Летти внезапно открывается: наверное, вмешиваться в сделку между Чейзом и Арнольдом ей не стоило.

Однако, раздумывая над пилотной серией, Чад Ходж и я поняли: такая концовка не сработает. Во-первых, получался мрачный ужастик, но развивать эту линию в наши планы не входило. И дело было даже не в этом, нас больше интересовала динамика отношений между Летти и Арнольдом (вскоре Летти и Хавьером), связывавшая их сила. Когда мы знакомимся с Летти, она только что вышла из тюрьмы, хочет «завязать» с наркотиками, она ворует, ненавидит себя, ее внутренний мир вот-вот рухнет. И мысль о том, что запутанные отношения с наемным убийцей могут спасти ее от себя, показалась нам очень привлекательной. Именно такой сериал был нам интересен. «Бонни и Клайд с точки зрения Бонни» – так мы продавали эту идею телеканалам.

Разумеется, в пилотном эпизоде появились и другие дополнения, потому что мы хотели воссоздать мир Летти и людей, которые его наполняют, сразу после тюремных ворот. Поэтому появилась Эстель, мама Летти, которой в рассказе нет. Появился ее сын, Джейкоб. Наконец, ее инспектор по надзору, Кристиан.

Меня часто спрашивают, как мы с Чадом подходим к совместному написанию сценария. Мы разработали эгалитарный метод (если честно, это идея Чада).

Телевизионный сценарий обычно – страниц пятьдесят-шестьдесят. Чад пишет первые десять страниц. Я читаю то, что он написал, редактирую, потом пишу следующие десять страниц и отсылаю ему. Потом мы все это прополаскиваем, отмываем, повторяем, шлем материал туда и обратно – и так до завершения первого эпизода. На первую черновую версию ушел месяц.